Вечеринка с продолжением

— Волковым Олегом Игоревичем, тридцатилетним преуспевающим портным, почти модельером. И, возможно, убийцей и арестантом. Ему будет очень, очень плохо.

— А откуда он немецкий знает? — не унимался Измайлов.

— Оттуда. — Показал на потолок доцент Блох. — В школе он еле-еле на тройку сдал английский…

— И вы настаиваете на том, что он нормален? — осторожно встрял Луценко.

— Да, разумеется. Увиденное нами не опровергает прежнего вывода. Я вам сейчас все объясню, — вздохнул Блох.

— Ни в коем случае, Лев Ильич, мы не сомневаемся в вашей квалификации, — запротестовал Измайлов. — Но что он вам так долго живописал?

— О, это действительно любопытно, — мгновенно воспрянул духом старый психиатр.

В начале девятнадцатого века в одной немецкой семье случилась обыденная история: молодая жена пожилого мужа завела любовника. Юноша был сыном старинного друга хозяина, вхож в дом и обласкан там. Но, сколько веревочке ни виться, конец есть. Супругу стало мерещиться, что его ночной колпак приподнимают рога. Доказательств у него не было, а горячий нрав толкал на немедленную расстановку точек над i. Он устроил жене «дикий скандал», надеясь запугать ее и заставить признаться. Конечно, ему хотелось получить доказательства ее невиновности. Но он здорово навредил себе. В тот же вечер за ужином муж был отравлен. Бедолага упал на пол, жуткая боль разрывала его желудок, потом правая часть тела потеряла чувствительность, а левая еще страдала неимоверно. Любовник с женой склонились над умирающим. Она нервозно, резко вскрикивала, а он ухмылялся злорадно и довольно, хватал даму за талию, в общем, глумился над поверженным соперником. И последние жизненные силы убиенного мужа ушли в мысль о мщении.

— Чушь какая, — фыркнул Луценко.

— Однако, когда Волков рассказывал, вам так не казалось, правда? — улыбнулся Блох совершенно непонятной подполковнику улыбкой.

— Что же получается? Каин и Авель вечно меняются местами и мстят друг другу? — хрипло осведомился Измайлов, ни к кому конкретно не обращаясь. — И сегодняшняя невинная жертва несколько веков назад могла быть жестоким и извращенным убийцей? И преступность можно искоренить только вместе с родом человеческим?

— Мне плевать, — вдруг горестно взвыл Луценко. — А если завтра этому психу почудится в какой-нибудь прохожей девчушке его неверная супруга и он отправит ее на тот свет, лишь бы избавиться от поноса или насморка?

Ему не ответили, но доцент Блох вздрогнул.

— Религии учат, что Волков должен был умереть от своей боли, перенести инсульт, выдержать инвалидность и нищету, но не убивать. Наверное, это и называется разорвать порочный круг, — не слишком уверенно предположил Лев Ильич.

И тут раздался довольно высокий, гневно-капризный голос:

— Господа…

От неожиданности охнул даже Луценко. Все трое умудрились, поворачиваясь на звук, сблизиться потеснее. Ученик доцента стоял возле двери:

— Господа, Лев Ильич до предела вымотан вашим Волковым. Пора его пощадить.

— Коллега, — облегченно захохотал Блох, — как же вы нас напугали.

Психиатры поспешно простились и отбыли восвояси на машине Луценко. Подполковник позвонил по телефону и, швырнув на недовольно скрипнувший рычаг трубку, сердито посмотрел на Измайлова:

— Ну нет трупа.

— Если мы немедленно не отправимся по домам, к утру их будет здесь два, — прозорливо и банально пообещал полковник.

— Тогда отсыпаться, — сдался Луценко и выглянул в окно. — Кстати, и лимузин вернулся.

В пути разговаривать было не о чем. Когда Измайлов выкарабкивался с сиденья, Луценко окликнул его. Друзья посмотрели друг другу в глаза серьезно и прямо. Первым опустил веки Луценко:

— Заехать за тобой завтра?

Измайлов протянул ему руку:

— Да.

Лялю Луценко расколол за минуту. Оказалось, что, пробудившись, она все-таки ринулась на свидание. Еще не отпустив такси, она увидела спину Олега, спешившего к остановке, и приближающийся трамвай. С криком «На вокзал!» она вновь заняла машину, чем повергла видавшего виды шофера в состояние некоторой задумчивости и заторможенности. Он повез ее, вслух недоумевая, чем провинились перед этой сумасшедшей все городские светофоры. Высадил он ее не там, где она сказала: «Стоп». В общем, получилось так, что Ляля и Олег шли навстречу. Но в момент окончательной готовности к броску на шею любимому девушка заметила, что Олег движется очень целенаправленно. Бдительная Ляля остановилась и подозрительно оглядела толпу. Конечно, блондинка, которую преследовал Олег, была великолепна. Но он-то как подличал! А вдруг она, Ляля, неслась к нему и попала под автобус? Мало ли что могло с ней произойти. Бабник. Ляля домучилась до конца, то есть до того момента, когда блондинка и Олег практически одновременно скрылись в вагоне электрички. Она выплакалась у газетного киоска и побрела домой. Но в субботу все же отправилась к Олегу объясняться и выслушивать объяснения.

Отпуская девушку, Луценко старался не смотреть на сникшего друга.

— Стар становлюсь, чутье изменяет мне со всеми подряд, — покаянно произнес Измайлов.