Вечернее утро

Лев Александрович не успел ни возразить, ни согласиться: мир стал зеленым; он попал в какой-то аквариум, полный нежных зеленых водорослей, которых, конечно, не было - это шевелились полосы полутонов. Он ждал: сейчас переселят в желтый мир. Так и случилось. Зелень заменили сухой желтизной, вокруг бесшумно полыхало рыжее пламя, ну и жара. Нет, ничего не дымило, одежда на нем не нагрелась даже тогда, когда окунули в совершенно красный пожар, и он сильно забеспокоился, поскольку на этом цветовой ряд заканчивался, дальше - ничего, дальше - чернота. Но нет! Темнотой его больше не беспокоили, а повели обратно - сквозь оранжевый, желтый, зеленый, на голубом немного подержали для счастья и переселили в волшебный синий мир, где так хорошо объясняться в любви к самому себе. Лепестки ромашки опять начали менять цвета; Лев Александрович наблюдал, но больше восхищался, чем пытался уловить хоть какой-то смысл в этом коде. Понятно одно: он не болен, его не считают больным, его развлекают, показывая цветное кино. Хорошо бы, параллельно гоняли еще бы и музыку в духе Шопена.

ГУМАНОИДЫ

Лев Александрович видел себя с дочкой. Они шли вдоль каких-то шарообразных цистерн, и Риточка спросила:

- Па, а люди кушают птичек?

- Да.

- А кого кушают птички?

- Червяков.

- А кого кушают червяки?

Он хотел сказать - людей, чтобы замкнулся круг, но не успел: дочка куда-то пропала, а он обнаружил себя внутри стеклянного шара, где было все - парк, озеро, скамья, забор и шофер, бегущий к грузовику. Лев Александрович, находясь внутри шара, карабкался по его гладкой стенке, и от этого шар медленно вращался в пустоте.

Он проснулся от прикосновения. Открыв глаза, он увидел шумящие волны, стрекочущую листву, сквозь которую пробивалось утреннее солнце, громко щебетали птицы, прогудел пароход на том берегу, ему ответило гулкое эхо. Но никого не было рядом, никто не прикасался к нему, наверное, сам подергал себя за бороду. Лев Александрович рассмеялся.

- Приснилось все это! Пойдем домой!

- Пойдем, - нежно позвал Внутренний Голос.

- Но почему мы оказались здесь, и что скажет жена?

- Зачем тебе жена, если у тебя есть я?

- Вот дура! Жена ведь не для того, чтобы трепаться с ней!

- Лева, я сейчас буду плакать. У меня тоже красивые глаза, а слезы такие соленые!

Похлопав глазами, он с изумлением увидел этого глупого шофера; ощупал свою грудь, колени - реально! Однако то, на чем он сидел, продолжало оставаться эфемерным! А между тем, иллюзия реальности была полнейшей. Коробка с куклой лежала за спиной. Он схватил ее - она тоже оказалась реальной; поднялся, побродил по скверу, ловя себя на том, что огибает деревья. Ему опять хотелось есть, а главное - курить. Он стал приглядываться к траве в поисках окурка, но и трава была лишь изображением.

- Что за дурацкий сон? - бормотал Лев Александрович. - Впрочем, и в самом деле все живое на земле на протяжении веков пожирало друг друга, и выживал сильный. Самым сильным оказался червяк: он до сих пор жив, а всякие там бронтозавры исчезли.

Вынув из кармана зажигалку, Лев Александрович пощелкал ею, без нужды добывая огонь. Он вспыхивал шариком и сразу гас. И вот тут появился шар, который он принял сначала за воду и обрадовался. Но еще не коснувшись, отпрянул: от него разило типичным бензином; оболочка была маслянистой, а поверхность слегка парила.

- Не надо! - закричал он, замахав руками.

Бензиновый шар незаметно растаял, а он подумал, что его неправильно поняли: они вообразили, будто ему потребовалось заправить зажигалку. Значит, сам дурак, нечего было хвастаться ею.

- Курить хочу! Курить, говорю, нехристи!

Его все-таки поняли, но по-своему: была угадана жажда табачного дыма. Откуда-то возник махонький пепельный шарик, постепенно раздуваясь, стал превращаться в мутное облако. Лев Александрович опять шарахнулся: еще не хватало задохнуться!

- Сигарету! "Космос"! "Ту-104"! Да что у вас есть в продаже-то? Его определенно не понимали, хотя готовы были помочь. Он вновь сел возле коробки с куклой. Нужно было подумать. Каким-то образом он попал в необъяснимую ситуацию, и здесь демонстрируют чудеса. Окажись на его месте кто-нибудь другой, тот же Хрюков, которому всегда все ясно, давно бы уже чокнулся от потуг понять все эти странности.

- Не торопись с выводами, - сам себя перебил Лев Александрович. Вполне может быть, что ты уже свихнулся, а все это тебе только кажется.