Вечерня (сборник)

Он привык носить эту потертую синюю бейсбольную кепку, которая, кажется, видела и лучшие времена, но для него это был амулет, который он надевал специально в дни невезения...

...и он вошел в церковь, опустил руку в фонтанчик со святой водой и сделал крестное знамение. Потом сел и стал дожидаться своей очереди в кабину на исповедь. Затем опустился коленом на скамеечку, и маленькое окошко-задвижка открылось. "Благослови меня, святой отец, ибо согрешил я. Уже шесть месяцев прошло с моей последней исповеди".

За перегородкой молчание.

Карелла ждал.

А потом священник произнес: "И ты выбрал для этого самое напряженное время в году?"

Карелла исповедовался. Он успел совершить много прегрешений, почему и обходил церковь стороной вот уже шесть месяцев, боясь признаться в своих грехах священнику, — в таких жутких вещах, как: тискал ирландскую девчонку по имени Мардж Гэннон, немного занимался онанизмом... ну, вообще... Говорил "я тебя имел" и "ты, грязная сволочь!". Священник сказал ему, что он должен произнести епитимью, а Карелла ответил: "Благодарю вас, духовный отец!" — и вышел из кабинки для исповеди, направляясь к центральному нефу, к алтарю, искренне намереваясь произнести епитимью, и тогда он завтра сможет получить причастие, и ощутить тот же внутренний жар, как тогда, в первый раз. И вдруг он остановился как вкопанный и подумал: "Что ты имеешь в виду, говоря о самом напряженном времени года? Разве у Бога бывает такое время? Мне было так хорошо, когда я приходил сюда, ведь я хотел быть рядом с Господом! Так что же за чертовщину ты несешь!" Он и в самом деле так подумал: "...что за чертовщину...", здесь, в церкви, замерев на полпути к алтарю: "...что за чертовщину ты несешь о самом напряженном времени года?"

И он отвернулся от алтаря, вышел из нефа и покинул церковь, нахлобучил свою счастливую бейсбольную кепку на лоб, отомкнул замок на велосипеде и укатил от церкви, даже не оглянувшись на нее. И после этого не бывал в церкви до того дня, когда его сестра выходила замуж.

И вот он снова здесь.

В поисках наркотиков.

Отец Майкл обыскивал церковь весьма тщательно, а он, несомненно, знал ее закоулки лучше, чем кто-либо другой. И Карелла рыскал по ней вместе с Хейзом, да и Бобби Корренте со товарищи тоже учинили здесь бесплодные поиски, и никто не наткнулся на сотню флаконов с крэком. Так, может быть, крэка здесь вообще не было, может, все версии "Расемона" — ложные? Пусть даже и был здесь крэк, то стоит ли он всех волнений? Каких-то пятьсот долларов. Примерно столько стоит на улице крэк, который Натан Хупер якобы спрятал в церкви Святой Екатерины. Какие-то ничтожные пятьсот долларов. Стоило ли убивать кого-то из-за такой суммы? В этом городе — да. В этом городе можно было убить и из-за пятисот фисташковых орехов. И если вдруг кто-то пришел в церковь, чтобы забрать этот наркотик...

И вдруг натолкнулся на отца Майкла...

Допустим, поссорился с ним...

Да, это возможно. Лейтенант был прав. Там, где наркотик, ищи убийство.

Тяжело вздохнув, он вновь приступил к поискам.

Начнем сверху.

Напевая свою собственную мелодию "Расемона".

Он решил представить себя Натаном Хупером, вбегающим в церковь в то Пасхальное воскресенье, а за его спиной — рев преследующей толпы.

Итак, пронесся через массивные входные двери. Слева от входа — бачок со святой водой. Нержавеющая сталь. Укреплен на черной стойке из кованого железа. На крышке — вертикальный маленький крестик. Он нажал кнопку на кранике. В ладонь упала капля воды. Ему вспомнились времена, когда все купели со святой водой в церкви наполнялись доверху каждый день. А теперь они пустуют. Кроме воскресений.

Бачок — это проще. Он вмещает... сколько... ну — три галлона воды. И уже нет необходимости бегать, каждый раз заливая эти маленькие бассейны.

Справа от входа находится корзинка с различным религиозным чтивом. Газеты "Национальный католический вестник", "Наш воскресный посетитель", "Католические круги близнецов". Такие брошюры, как "Служение Господу через ваше завещание" и "Студенты постигают бесконечную мудрость Господа", и инструкция: "Помощь в разъяснении уроков года церкви" — специальный выпуск с подзаголовком "Пост". Корзинка была отделана деревом, с решетчатыми перегородками для разных изданий. Он пошарил рукой в этих ячейках, за газетами, как уже делал при совместном обыске с Хейзом. И сейчас он вновь проделал эту операцию. Пусто!

Ящик для пожертвований стоял по соседству с корзинкой для газет; предполагалось, что за эту литературу прихожане будут вносить пожертвования. По церкви было расставлено в обшей сложности двадцать два таких ящика; он произвел этот подсчет во время первого обыска. Каждый ящик не представлял собой ничего иного, как черный железный сундучок с черной железной же башенкой, вырастающей из него. Ящик занимал примерно квадратный фут, а с той стороны, где он открывался, был навешен тяжелый замок. Башенка возвышалась из середины ящика и достигала пряжки на ремне Кареллы. На верху ее была прорезь длиной в 3,5 дюйма и шириной в дюйм. Ее размеров было бы достаточно и для пачки банкнот.