Вечерня

Но в полицейском управлении было много конвертов разных размеров из плотной бумаги. На всех было напечатано «Улики», и коп просто хватал один из таких конвертов, когда нужно было что-то куда-то послать или взять, даже если это что-то было сандвичем с ветчиной, который он хотел съесть на обед.

Итак, кто-то, просмотрев бумаги в лаборатории, разложил их по семи большим конвертам с пометкой «Улики», поставил штамп «Срочно», потом добавил штамп «С нарочным», так как священника убили в городе с ирландско-католическим управлением, затем обмотал короткими небольшими красными шнурками маленькие красные кнопки, и вот эти конверты на столе Кареллы вместе с еще одним конвертом «Улики», в котором на самом деле лежит сандвич с ветчиной.

Он ненавидел бумажную работу.

А работы на столе скопилось дьявольски много.

Часы на стене показывали без десяти час.

— Дело в том, — говорил Браун, — что мать этого парня была блондинкой, и у нее было правило запирать его каждый день в туалете, чтобы он не мочился в постель. И вот он переносит это на всех блондинок. Поэтому он должен перебить всех блондинок на свете, пока они снова не заперли его в туалете.

— И я говорил то же самое, — сказал Паркер.

— Моя мать — блондинка, — обронил Клинг.

— Ну и как, запирала она тебя каждый день в сортире?

— Она приковывала меня в подвале.

— Чтобы ты не мочился в постель?

— Я до сих пор мочусь в постель.

— Он думает, что пошутил, — вздохнул Паркер.

— Все это техасское дело состоит в том, — рассуждал Клинг, — что есть малый, у которого жена — блондинка, и он ее ненавидит. Поэтому он сначала убивает двух блондинок, затем еще одну, которая оказывается его женой, а после этого — еще двух блондинок, и все думают, что убийства совершает помешанный ненавистник блондинок. А потом выяснится, что это просто маленький мужичок, бухгалтер или что-то вроде этого, а его жена — огромная, белобрысая толстушка, на которой он женился сорок лет назад, которую он не переносит и от которой ему надо избавиться.

Карелла понимал, что рано или поздно ему придется зарыться в этот бумажный холм, высящийся на его столе. А выглядел он так устрашающе! Сидя в кресле, он снял с телефона трубку и набрал добавочный номер лейтенанта.

— Как себя чувствуешь? — спросил Бернс.

— В смысле?

— Как голова?

— Нормально.

— Комиссар полиции сегодня утром выступил по телевидению, — сообщил Бернс.

— Да, знаю.

— Речь на любой случай, точно? Ну и что ты делаешь? Уже есть какие-нибудь зацепки?

— Еще нет. Только что получил бумаги священника, надо просмотреть всю эту гору. Почта, проповеди, счета и тому подобное.

— Какие-нибудь дневники есть?

— В описи из лаборатории ничего такого нет.

— Паршиво, — ответил Бернс и, поколебавшись, произнес: — Стив… — и, вновь замявшись, наконец сказал: — мне скоро надо что-нибудь доложить комиссару.

— Понимаю.

— Поэтому дай мне знать запиской, когда появится что-нибудь ценное.

— Хорошо.

— Это, наверное, был какой-то вирус, — добавил Бернс, — я имею в виду твою головную боль, — и повесил трубку.

Карелла положил трубку на место и снова окинул взором нераспечатанные конверты с уликами. Стопка не уменьшилась ни на миллиметр. Карелле пришло в голову сходить в клерикальный отдел и выпить чашку кофе. Когда он вернулся к своему столу, коллеги еще продолжали толковать об убийствах в Далласе.

— Хотите знать, что я думаю об этом? — сказал Дженеро.

— Что, Дженеро?

— Все дело в полнолунии!

— Ладно, Дженеро, спасибо, — сказал Паркер, — иди в холл и пописай. О'кей?

— Всем известно, что во время полнолуния…

— Что общего между полнолунием и блондинками?

— Ничего, но…

— Тогда что за хреновину ты несешь?

— Я говорю, что в течение одной недели убиты две блондинки. Вот что я говорю. А на этой неделе было полнолуние.

— Полнолуние целую неделю не бывает, — возразил Паркер. — И еще: кто тебя надоумил, что полнолуние здесь, у нас, то же самое, что полнолуние в Далласе, штат Техас, где этот чертов псих приканчивает блондинок?

— Но ведь это факт, — заявил Дженеро, — что в понедельник, когда погибла первая блондинка, было полнолуние. И луна была все еще достаточно полной, когда погибла вторая блондинка.

— Иди, слей…

Карелла посмотрел на пакеты с уликами, раздумывая, какой же открыть первым. Взглянул на часы. Почти четверть второго. Он не мог придумать ни одной убедительной причины, позволившей бы ему отложить эту бумажную работу. А посему открыл пакет с бутербродом.

Попеременно жуя сандвич и прихлебывая кофе, он стал перелистывать бумаги из первого конверта. Согласно рукописному перечню, составленному кем-то из лаборатории с инициалами P. L., и на основании его собственной проверки в первом конверте находились лишь счета, оплаченные чеки и корешки чеков. На квитанциях вверху было напечатано: «Корпорация римско-католической церкви Святой Екатерины», а внизу стояло: «Майкл Берни, PSCCA». Все счета отражали расходы, осуществляемые отцом Берни, настоятелем собора. Имелись счета и соответствующие квитанции за электричество…

… и горючее…

… и расчистку снега…

… и продукты…

… и почту…

… и зарплату…