Вечерня

— Может быть, было бы разумнее, — сказал Орьелла, — послать нового священника сюда, а не к Святому Иоанну. Здешняя паства уже пережила шок. А теперь будет два шока, один — здесь, а другой — там.

— Конечно, что они знают? — сказала Марселла.

Но из-за экзотического произношения понять ее было почти невозможно.

— Белла Марселла, — сказал он, довольный тем, как она замахала руками в ответ на его игривую характеристику, — начала работать со мной, когда в подземке еще было чисто и можно было без риска для жизни ездить после десяти часов вечера. Я с трудом убедил ее перейти сюда вместе со мной. Она живет в Риверхед, всего в нескольких кварталах от Святого Иоанна. Для женщины ее лет не так легко добираться каждый день в город из пригорода. А еще этот район, при всем моем уважении к его обитателям, — явно не лучший в мире район, не правда ли?

— Да, не самый лучший, — признал Карелла.

— Но жалобой на пастбище ограду не починить, правильно? — сказал он. — Эти бумаги — итог жизни, мои проповеди, письма священников со всего света, статьи об Иисусе и католической церкви, рецензии на пришедшиеся по сердцу книги, все, что касается духовной жизни. Оставить их в Святом Иоанне — все равно, что бросить своих детей!

— Vergogna, vergogna, — снова подала голос Марселла.

Хейз не понял, что она сказала, но по цоканью языком и покачиванию головой догадался, что она недовольна переводом отца Орьеллы. Карелла знал, что она сказала «Стыдно, стыдно!», имея в виду глупость канцелярии архиепископа, решившей перевести отца Орьеллу, его секретаря, бумаги и всю прочую дребедень в новый приход. Она не допускала возможности со временем полюбить эти места. Ей стало ясно это с той минуты, как она вошла в домик, в половину меньше того, старого, в Святом Иоанне. А какие экономки из ирландок? Марта Как-Ее-Там, а? И эта женщина будет заботиться об итальянском священнике? Вот что, как понял Карелла, заключалось в этом ее «vergogna, vergogna».

— У нас есть еще немного бумаг для вас, — сказал он.

— О! — удивился Орьелла.

— Cosa? — спросила Марселла.

— Какие-нибудь документы? — спросил патер, потом на итальянском. — Delle altre pratiche? — и опять по-английски: — Какие бумаги?

— Отца Майкла. Мы почти закончили разбираться с ними.

— Они вам пригодятся, — сказал Хейз. — Для счетов, записей об уплате…

— Напомните мне позвонить епископу, — щелкнув пальцами и повернувшись к Марселле, сказал Орьелла. — Надо спросить его, закрыть ли мне счет Святого Иоанна и начать здесь новый или нам с отцом Даниэлем просто продолжить старые счета.

Он повернулся к детективам и сказал:

— Они послали молодого человека прямо из семинарии, ему двадцать четыре года, Даниэль Роблес, пуэрториканец. И он будет иметь дело с восьмидесятилетними итальянцами, этот юный Даниэль воистину собирается ступить в логово льва!

Марселла расхохоталась.

— Мне следовало бы оставить вас ему в помощь, — сказал Орьелла, передразнивая ее.

— Да, конечно! — согласилась Марселла.

— Нас привела сюда необходимость, — сказал Карелла, — произвести обыск в церкви, если вы не возражаете.

— Обыск?

— Cosa? — спросила Марселла.

— Una perquizione, — сказал отец Орьелла. — Но что вы собираетесь искать?

— Наркотики, — сказал Хейз.

— Здесь? — воскликнул Орьелла.

Это немыслимо, чтобы в церкви находились наркотики. Это все равно, что сообщить: в следующую воскресную мессу дьявол будет читать проповедь! В единственном слове «Здесь?» содержалось не только удивление и неверие, но и отвращение. Здесь? Наркотики? Дурман? Здесь?

— Если наша версия правильна, — пояснил Хейз.

Марселла, видимо, понявшая это слово, уже опять качала головой.

— Поэтому мы хотели бы осмотреть церковь, — сказал Карелла. — Посмотрим, что нам удастся найти. Если в церкви дурман, если он имеет какое-то отношение к этому… ну… это может изменить дело.

— Да, конечно, — сказал Орьелла и пожал плечами, как бы говоря: «Это совершенный абсурд! Наркотики в церкви! Но если вы хотите искать их — ваше дело, я просто преданный слуга Господень, меня перевели из любезного моему сердцу прихода в этот гадкий район!»

— Мы постараемся вам не мешать, — сказал Хейз.

— А миссис Хеннесси дома? — спросил Карелла. — Она могла бы помочь нам.

— Она на кухне, — сказала Марселла.

— Я позвоню ей, — предложил Орьелла и подошел к своему столу. Нажав на кнопку на подставке телефона, он подождал, а затем произнес: — Миссис Хеннесси, вы не могли бы прийти сюда? — Марселла нахмурилась. — Спасибо! — сказал Орьелла и положил трубку. — Она сейчас придет, — произнес он, и буквально в ту же секунду Алексис — красивая девочка-блондинка с серьезными карими глазами и торжественным видом — появилась на пороге канцелярии и сказала:

— Извините меня, — а потом узнала Кареллу.

— Здравствуйте, мистер Карелла, — улыбнулась она. — Я — Алексис О'Доннелл, мы встречались с вами в прошлую субботу.

— Да, припоминаю, — сказал Карелла. — Как поживаете?

— Спасибо, чудесно, — ответила она и, поколебавшись, спросила: — Вы что-нибудь выяснили?

— Немного, — сказал он.