Вечерняя звезда

Увидев, что даже ее появление немедленно вслед за только что удалившейся посетительницей представляло собой едва ли не смертельный удар для него, Аврора немедленно поднялась, помогла ему добраться до постели и уложила под одеяло. Ее так и подмывало сказать ему: «Что, съел?», но удалось сдержаться.

Паскалю было совсем не трудно удержаться от каких-нибудь замечаний. Он почувствовал, что Аврора все поняла — ей достаточно было одного взгляда сквозь приоткрытую дверь на Соланж, чтобы сразу все понять. А если она знала, он был в ее власти, и лучше было помалкивать. Она не поцеловала его, что, по-видимому, означало, что судьба его была уже решена, но пока хоть какая-то возможность оставалась, лучшей его стратегией было молчать и прикидываться совсем больным.

Аврора снова уселась, и теперь они молчали вместе. Паскаль стал было подумывать, не застонать ли ему, не позвать ли сиделку, не принять ли таблетку, или же просто продолжать лежать с закрытыми глазами. Однако ничего этого он не сделал.

Авроре вскоре надоела эта — как она считала — глупая тишина.

— Ай да Паскаль, ну ты и прохиндей! — сказала она нежно. — Десять минут назад ты тут щебетал со своей юной подружкой, а своей старой подруге до сих пор не сказал ни единого слова! Это что — я больше не нужна? Именно тогда, когда я надеялась быть нужной?

— Нужна! — воскликнул Паскаль, которого обнадежил ее мягкий голос. — Когда со мной произошла эта авария, я надеялся помочь спасти тебя! Я проскочил сигнал «Стоп».

— Возможно, ты его проскочил, а не перепроскочил, если только ты не хотел сказать, что подскочил к нему и протаранил его? — сказала Аврора. — Ты — не актер, и не нужно стараться каламбурить в стиле Питера Селлерса по той лишь причине, что я застукала тебя с мадемуазель. Ты прекрасно говоришь по-английски, так вот так и продолжай, иначе я удалюсь отсюда и ты меня никогда больше не увидишь.

— Я забыл, что там был знак «Стоп», вот в чем беда, — продолжил Паскаль. — Я забыл о нем и налетел на трейлер. А было это все из-за того, что меня перепугало твое похищение.

— Ты подумал, что меня похитили?

— Ну да. Мафия, — промолвил Паскаль неуверенно, осознавая, что по трезвом размышлении и при свете дня его теория похищения Авроры могла показаться несколько дурацкой.

— Ах, мафия! На самом деле, в день, о котором идет речь, мне просто довелось задержаться у моего молодого хахаля несколько дольше обычного.

— О… — Паскаль вспомнил, что происходило немного раньше в тот день. По крайней мере, он с определенной долей уверенности мог считать, что именно об этом дне шла речь. Ведь тогда у них было все, и не один, а два раза, в его квартире, на новых темно-зеленых простынях.

— Что? — переспросил он, решив, что чего-то не понял или же, может быть, перепутал день. Если день, о котором они говорили, был тем самым днем, когда они дважды отдались друг другу, что за ерунду несет Аврора? В такой день ей оставалось только вернуться домой.

— Тебе нужно было сразу же ехать домой, — сказал Паскаль, чувствуя легкое смущение, но вместе с тем и негодуя.

— Ну-ну. Мы с тобой состоим в довольно свободной связи конфедеративного характера, и не тебе указывать мне, что я должна делать. Если ты, в твоем возрасте, можешь завести себе худенькую мадемуазель, у меня нет оснований считать, что я не могу обеспечить себе общество крепкого, молодого мсье.

— Но… — пролепетал Паскаль и сразу же умолк. Он чувствовал, как в нем закипает негодование, хотя именно этого врачи советовали ему избегать. Ему настоятельно советовали сохранять спокойствие, но как тут его сохранить, когда рядом сидит Аврора, хвастаясь силой своего молодого любовника? Принимая во внимание то, что он, спасая ее от мафии, пожертвовал своим здоровьем, она могла бы такого не говорить.

— А зачем он тебе нужен? — спросил он, предпринимая благородную и, как ему казалось, даже сверхблагородную попытку быть разумным. — Ведь у тебя есть я!

— Да, но ведь у тебя есть мадемуазель… как бишь ее зовут? — спросила Аврора.

— Соланж, — автоматически отозвался Паскаль.

— Ах, Соланж! А моего юношу — Сэм. Не сказать, что имена рифмуются, но хоть начинаются с одной и той же буквы.

— Сэм! Ну, это уж слишком! — повысил голос Паскаль. — Сколько же ему лет?

— Уже почти восемнадцать.

— Восемнадцать! — Паскаль чуть не рычал. — Ты ложишься со мной, а потом мчишься еще куда-то и ложишься с восемнадцатилетним? Как это мерзко!

— Но почему, дорогой? — удивилась Аврора. — Ты же знаешь, как я люблю науку, а если верить ученым, юноши достигают пика созревания как раз к восемнадцатилетнему возрасту. Я не понимаю, что ты тут находишь мерзкого, если я хочу помочь Сэму насладиться совершенно естественным пиком.

— Ты — чудовище, ты сокрушила меня, а я-то думал, что мы любим друг друга! — выпалил Паскаль, не переводя дыхания.

— А кто сказал, что это не так? — поинтересовалась Аврора. — И успокойся, пока мы обсуждаем это, иначе удар тебе обеспечен. В сущности, я не удивилась бы, поскольку ты заслужил удара, но я только не хочу, чтобы меня обвинили в этом.