Вечерние новости

— А, это вы. Я обещал в пятницу, что попытаюсь аккуратно навести справки, — я пытался дважды, безрезультатно. Только не надо садиться мне на шею.

— Прошу прощения, если я… — начал было Партридж, но адвокат не дал ему договорить.

— Вы, телевизионные ищейки, никак не можете понять, что в данном случае я рискую головой. Люди, с которыми я имею дело, мои клиенты, доверяют мне, и я не собираюсь терять их доверие. Я-то знаю, что им плевать на чужие проблемы, какими бы серьезными эти проблемы ни казались вам или Кроуфорду Слоуну.

— Я все понимаю, — запротестовал Партридж. — Но это же похищение и…

— Закройте рот и слушайте! Во время нашего последнего разговора я выразил уверенность в том, что никто из моих клиентов не только не совершал похищения, но и не имеет к нему ни малейшего отношения. Я по-прежнему стою на своем. Но мне приходится пробираться по минному полю, убеждая каждого, что если ему что-то известно или до него дошли какие-то слухи, то ради своей же пользы стоит этим поделиться.

— Послушайте, я же сказал, я приношу извинения, если…

Адвокат гнул свое:

— Такие вещи с помощью бульдозера или скорого поезда не решишь. Понятно?

— Понятно, — подавив вздох, сказал Партридж. Голос адвоката смягчился.

— Дайте мне еще несколько дней. И не звоните, я позвоню сам.

Повесив трубку, Партридж подумал, что хотя знакомые — люди полезные, их не обязательно любить.

В то утро, еще до появления на Си-би-эй, Партридж принял решение не включать в “Вечерние новости” информацию о связи известного колумбийского террориста Улисеса Родригеса с похищением семьи Слоуна.

После встречи с ребятами Купера Партридж отправился разыскивать группу поиска, чтобы сообщить им о своем решении. В комнате для совещаний он застал Карла Оуэнса и Айрис Иверли и изложил им свои аргументы.

— Подумайте сами. Сейчас Родригес — единственная ниточка, за которую мы можем ухватиться, и ему это неизвестно. Если мы сообщим об этом во всеуслышание, скорее всего это дойдет до самого Родригеса, мы срубим сук, на котором сидим.

— Неужели это имеет значение? — с сомнением спросил Оуэнс.

— Полагаю, да. Все факты говорят за то, что Родригес действует под прикрытием. Мы же заставим его вообще залечь на дно. Не мне вам объяснять, что в этом случае у нас практически не останется шансов выяснить, где он, а значит, и Слоуны.

— Я все понимаю, — сказала Айрис, — но, Гарри, неужели ты думаешь, что такая сенсационная новость, о которой знают как минимум десять человек, будет лежать в кубышке, пока мы не созреем? Не забывай, что лучшие силы всех телекомпаний и всех газет брошены на расследование этого преступления. Не позднее чем через двадцать четыре часа знать будут все.

К ним присоединились Рита Эбрамс и Норман Джегер; они сели и стали слушать.

— Может быть, ты и права, — сказал Партридж, обращаясь к Айрис, — но думаю, нам придется на это пойти. — И добавил:

— Терпеть не могу изрекать прописные истины, но, по-моему, иногда нам стоит помнить, что выпуск новостей — не Чаша Грааля. Если какое-то сообщение ставит под угрозу жизнь и свободу людей, сенсационность должна отступать на второй план.

— Мне вовсе не хочется казаться ханжой, — вставил Джегер, — но в данном случае я на стороне Гарри.

— Есть еще одно обстоятельство, — сказал Оуэнс, — ФБР. Если мы утаим от них информацию, у нас могут быть неприятности.

— Я думал об этом, — признался Партридж, — и решил: пусть будет, как будет. Если вас это беспокоит, напоминаю: ответственность несу я. Как только мы посвятим в это ФБР, они запросто могут выболтать все журналистам — это мы уже знаем по опыту, — и тогда плакала наша сенсация.

— Вернемся к главной дилемме, — предложила Рита, — подобный прецедент уже был.

— Расскажи, — попросила Айрис.

— Вы не забыли про угон самолета компании “Трансуорлд эйрлайнз”, 1985 год, Бейрут?

Остальные кивнули, они знали, что в середине 80-х Рита работала на Эй-би-си; угон самолета был террористическим актом, наделавшим много шума, — в течение двух недель внимание всего мира было приковано к этому событию. Тогда был зверски убит находившийся на борту самолета (рейс 847) пассажир — подводник американского флота.

— Почти с самого начала мы знали, — сказала Рита, — что на борту самолета находятся трое американских военнослужащих в гражданской одежде, никто, кроме нас, этой информацией не располагал. Мы стояли перед дилеммой: выходить или нет с этим сообщением в эфир. Мы этого не сделали, потому что, если бы об этом узнали террористы, военных можно было бы сразу считать мертвыми. В конце концов террористы докопались до этого сами, но нам не в чем было себя упрекнуть — по крайней мере двое из военных остались живы.

— Ну что ж, — сказала Айрис, — я, пожалуй, склонна согласиться. Но если до завтрашнего дня это сообщение нигде не появится, я предлагаю еще раз все взвесить.

— Давайте на этом и порешим, — согласился Оуэнс, и дискуссия закончилась.