Вечерние новости

Это означало, что пять остальных автомобилей теперь имели номерные знаки, которые никто еще не видел: ехать в машинах с такими номерами куда безопаснее.

Мигель вышел во двор, где Хулио и Луис копали под деревьями глубокую яму. Земля была мягкой после вчерашнего дождя, и работа продвигалась медленно. Хулио пытался разрубить лопатой кривой древесный корень; увидев Мигеля, он прекратил работу, отер рукавом пот со смуглого лица и выругался:

— Pinche árbol.[40] Только быкам заниматься такой работой.

У Мигеля чуть не сорвалось с языка ответное ругательство, но он сдержался. Безобразный ножевой шрам на лице Хулио налился кровью — верный признак того, что Хулио клокочет от ярости и нарывается на скандал.

— Отдохните, — отрывисто сказал Мигель. — Еще есть время. Мы все выезжаем в 19.40.

Глупо было устраивать ссору за несколько часов до отъезда. К тому же яма, куда они закопают все радиотелефоны и медицинское оборудование, все-таки должна быть вырыта.

Конечно, избавиться от телефонов таким путем — не лучший выход. Мигель предпочел бы выбросить их в какой-нибудь глубокий водоем. И хотя на границе штатов Нью-Джерси и Нью-Йорк в водоемах нет недостатка, рассчитывать на то, что удастся сделать это незаметно — за оставшийся небольшой срок, — было трудно.

Потом, когда яму забросают землей, Хулио и Луис разровняют граблями листья, чтобы все выглядело как и прежде.

Следующим, к кому направился Мигель, был Карлос — он жег бумаги в чугунной печке. Карлос, человек молодой и образованный, в течение всей слежки вел запись и фотографировал посетителей дома Слоуна — сейчас все это полыхало в огне.

Когда Мигель сообщил, что вечером они уезжают, Карлос явно вздохнул с облегчением. Его тонкие губы слегка дернулись, и он произнес: “Que bueno!”[41] После чего его взгляд вновь стал непроницаемо жестким.

Мигель понимал, в каком напряжении находились все члены группы последние двое суток, и в первую очередь Карлос, самый юный из них. Но выдержка молодого человека заслуживала всяческих похвал, и Мигель не сомневался, что в скором времени этот мальчик станет руководителем террористических групп.

Рядом с печью лежала кучкой одежда Карлоса. Перед отлетом Мигель, Карлос и Баудельо наденут темные костюмы: в случае таможенной инспекции они должны быть в трауре. Все остальное барахло они оставят здесь.

— Не жги это, — указал Мигель на одежду, — слишком много будет дыма. Проверь карманы, все вынь и сдери этикетки. Остальное — в яму. — Он кивнул в сторону копавших во дворе. — И другим скажи.

— Хорошо. — Опять уставившись в огонь, Карлос сказал:

— Нам цветы нужны.

— Цветы?

— На гроб, который повезут на катафалке; может, стоит и на остальные положить. Так поступила бы любая семья.

Мигель колебался. Он знал, что Карлос прав: занятый подготовкой отъезда из США — сначала аэропорт Тетерборо, потом самолетом до аэропорта Опа-Локка во Флориде, а оттуда — прямиком в Перу, — он упустил эту деталь из виду.

По первоначальному замыслу, когда предполагалось, что заложников будет двое, катафалк должен был совершить две поездки из Хакенсака в аэропорт Тетерборо, поочередно доставив туда гробы, так как катафалк мог вместить только один гроб. Но трижды гонять катафалк — слишком велик риск, поэтому Мигель разработал новый план.

Один гроб — какой именно, решит Баудельо, — доставят в Тетерборо в катафалке. А два других повезет перекрашенный фургон с надписью “Тихий похоронный приют”…

Мигель знал, что самолет “Лир-55” оснащен грузовым люком, в который легко войдут два гроба. Третий — уже проблема, но Мигель не сомневался, что разрешимая.

Взвесив предложение Карлоса, он пришел к выводу, что такая деталь, как цветы, придаст их легенде большую убедительность. В Тетерборо им придется проходить через службу безопасности. Не исключено, что из-за похищения там окажется и полиция, и почти наверняка начнутся расспросы о гробах и о покойниках. В общем, волнений не миновать, но главное — проскочить Тетерборо, представлявшийся Мигелю вратами к благополучному исходу всей затеи. В Опа-Локке, где они и распрощаются с Соединенными Штатами, проблем не предвиделось. И Мигель решил пойти на незначительный риск во избежание более крупного риска в будущем. Он кивнул:

— Цветы так цветы.

— Я возьму какую-нибудь из машин, — сказал Карлос. — Есть одно местечко в Хакенсаке. Я буду осторожен.

— Бери “плимут”.

“Плимут” был перекрашен в темно-синий цвет, и, как сказал Рафаэль, на нем стояли новые номерные знаки.

После Карлоса Мигель отправился на поиски Баудельо. Он нашел их вдвоем с Сокорро в большой комнате, напоминавшей лазарет, на втором этаже основного дома. Баудельо — с пластырем на правой щеке — был похож скорее на пациента. Баудельо всегда выглядел изможденным, бледным и состарившимся, но сегодня это как-то особенно бросалось в глаза. Лицо его заливала мертвенная бледность, движения были вялыми. Но он продолжал приготовления к отъезду, и, когда Мигель назвал ему время — 19.40, Баудельо кивнул:

— Успеем.