Вечерние новости

Оуэнс улыбнулся. Терпение и кропотливость были его отличительными чертами. Они приносили свои плоды, и он не собирался менять своих принципов ни ради Эбрамс, ни ради кого бы то ни было еще.

– Узнав о Родригесе, я позвонил в наше отделение в Сан-Франциско с просьбой послать человека в Беркли, чтобы кое-что проверить. – Он взглянул на Чиппингема. – От твоего имени, Лэс. Сказал, ты распорядился выполнить эту работу максимально срочно.

Шеф Отдела новостей кивнул, и Оуэнс продолжал:

– Туда командировали Фиону Гоуэн, которая, оказывается, окончила Беркли и знает там всех и вся. Фионе повезло, особенно если учесть, что сегодня суббота: хотите верьте, хотите нет, но она отыскала преподавателя кафедры английского языка, который помнит Родригеса, выпускника семьдесят второго года.

– Верим мы, верим, – со вздохом произнесла Рита. Тон ее говорил: “Ну, давай дальше!"

– Похоже, Родригес был волком-одиночкой – ни одного близкого друга. Профессор припомнил, что Родригес не любил сниматься: никогда не давал себя фотографировать. Студенческая газета “Дэйли кэл” хотела напечатать групповой снимок иностранных студентов, в том числе и его; но он наотрез отказался. В конце концов это стало предметом шуток, и его однокашник, неплохой художник, набросал углем портрет Родригеса тайком от него. Художник стал показывать портрет всем подряд; узнав об этом, Родригес пришел в бешенство. Он предложил купить портрет и купил-таки, заплатив гораздо дороже, чем портрет стоил. Но фокус в том, что художник успел сделать десяток копий и раздать их друзьям. О чем Родригес не подозревал.

– Эти копии… – начал было Партридж.

– Мы почти у цели, Гарри. – Оуэнс улыбнулся: он не желал, чтобы его подгоняли. – Фиона вернулась в Сан-Франциско и целый день провела у телефона. Это оказалось делом нелегким: выпуск кафедры английского языка семьдесят второго года насчитывал триста восемьдесят восемь человек. Однако ей удалось наскрести несколько фамилий и отыскать номера домашних телефонов некоторых бывших студентов. Как раз перед совещанием она позвонила и сказала, что разыскала одну из копий рисунка, и мы получим ее завтра по факсу из отделения Си-би-эй в Сан-Франциско. Комнату обежал одобрительный шепоток.

– В высшей степени профессиональная работа, – сказал Чиппингем. – Поблагодари Фиону от моего имени.

– Однако давайте смотреть на вещи трезво, – заметил Оуэнс. – Пока это не более чем совпадение, и мы можем только предполагать, что Родригес замешан в похищении. Кроме того, рисунку около двадцати лет.

– Люди не слишком меняются, даже через двадцать лет, – сказал Партридж. – Мы ведь можем показать рисунок в Ларчмонте и поинтересоваться, не видел ли кто-нибудь этого человека. Какие еще новости?

– По сведениям нашего вашингтонского отделения, – сказала Рита, – ФБР ничего нового не обнаружило. Остатки “ниссана” вывезены из Уайт-Плейнза на судебную экспертизу, однако оптимизма у них на этот счет маловато. Все именно так, как сказал Салерно в передаче в пятницу: ФБР надеется на то, что похитители объявятся сами.

Партридж обвел глазами присутствующих и остановил взгляд на Слоуне.

– К сожалению, Кроуф, на сегодня, пожалуй, все.

– А идея Тедди, – напомнила Рита.

– Какая идея? – резко спросил Слоун. – Я о ней ничего не знаю.

– Пускай лучше Тедди объяснит, – сказал Партридж. Он кивнул юному англичанину, и Купер просиял оттого, что оказался в центре внимания.

– Есть способ выяснить, где находилось логово похитителей, мистер С. Пусть даже их там уже нет – в чем я не сомневаюсь.

– Если их там нет, что нам это даст? – спросил Чиппингем.

Слоун нетерпеливо махнул рукой:

– Не перебивай. Я хочу понять идею.

Однако Купер сначала ответил Чиппингему:

– Следы, мистер Ч. Как правило, люди оставляют следы, указывающие на то, кто они, откуда, а может быть даже, и куда отбыли.

И Купер повторил то, что ранее уже изложил Партриджу и Рите…

Все это время Чиппингем сидел насупясь, а когда всплыла проблема найма помощников, брови его сдвинулись почти вплотную.

– О каком количестве людей идет речь?

– Я навела кое-какие справки, – сказала Рита. – В районе, который мы имеем в виду, выходит около ста шестидесяти газет, в том числе ежедневных и еженедельных. В библиотеках можно найти лишь несколько наименований, значит, придется работать главным образом в редакциях. Прочесть и выписать нужные объявления за три месяца – труд колоссальный. Но если мы не хотим, чтобы он оказался напрасным, надо торопиться…

– Кто-нибудь соизволит ответить на мой вопрос, – пере бил ее Чиппингем. – О каком количестве людей идет речь?

– Шестьдесят человек.

Чиппингем повернулся к Партриджу.

– Гарри, ты это всерьез? – Подразумевалось: ты никак спятил.

Партридж колебался, он разделял сомнения Чиппингема. Сегодня утром по пути в Уайт-Плейнз он назвал про себя идею Тедди бредовой, и пока его точка зрения не изменилась. Однако иногда бывает полезно просто действовать, пусть и с дальним прицелом.

– Да, Лэс, – сказал Партридж, – всерьез. Я считаю, мы обязаны испробовать все пути. Пока мы ведь не страдаем от избытка конструктивных или свежих идей.