Вечерний лабиринт

На пороге появился Алексей Петрович и бессильно прислонился к косяку.

– Нету? – спросил Семен.

Алексей Петрович отрицательно мотнул головой. Глаза его были безжизненны и слепы.

– Тогда надо в милицию сообщить, – сказал Семен.

Долго молчали.

– И чем быстрее, тем лучше, – снова сказал Семен.

Алексей Петрович ничего не видел и не слышал.

– А где же Лиза?.. – выдавил он из себя.

– Переехала, – со вздохом сказал Семен.

– Куда?.. – как будто издалека спросил Алексей Петрович.

Семен хотел уже ответить, но в последний момент сжалился и только пожал плечами. Потом подошел к висевшему на гвозде свадебному платью, недоверчиво осмотрел его и спросил:

– А ее вещи тоже пропали?

– У нее почти ничего с собой не было, – прошептал Алексей Петрович. – Я ей еще купить собирался, к свадебному путешествию.

– Теперь она сама себе купит, – подвел итог Семен. – Во время свадебного путешествия. – И неохотно добавил: – Надо в милицию сообщить, пока не поздно…

Алексей Петрович затравленно посмотрел на него и до боли закусил губу.

– Ну а что делать?.. – оправдываясь, сказал Семен. – Делать больше нечего. Никуда не денешься.

Наступило неловкое молчание. Семен тяжело вздохнул.

– Может, тогда у соседей спросить?

В глазах Алексея Петровича появился проблеск надежды.

– Да, да, конечно, – он сорвался с места и исчез за дверью.

На лестничной площадке он бросился к соседней двери и суетливо позвонил.

Дверь не открывали. Он позвонил еще раз и прислушался.

Семен выглянул из окна, удостоверился, что его машина на месте и, стараясь удобнее устроиться, заерзал на подоконнике.

Открылась дверь, и в комнату бессильно ввалился Алексей Петрович. На него было жалко смотреть.

– Ну что? – спросил Семен.

Алексей Петрович ничего не ответил, прошел, как заведенный, в угол комнаты и механически сел туда, где, по-видимому, всегда стояло кресло.

Семен озабоченно почесал в затылке, слез с подоконника и, подойдя к Алексею Петровичу, присел перед ним на корточки.

– Ну, ну, Леша… Тебе что, нехорошо?

Алексей Петрович сидел на полу с закрытыми глазами и молчал. Семен осторожно потряс его за плечо. Из закрытого глаза Алексея Петровича выкатилась скупая слеза. Он стер ее рукавом и тихо сказал:

– Мне хорошо. Только Лиза уехала вместе с мебелью. Примерно час назад. На грузовике. С ней было двое мужчин. Один, черный, смазливый, за рулем сидел…

– А номера машины никто не заметил?

Алексей Петрович жалобно посмотрел на Семена.

– Но я же не мог об этом спрашивать… Они бы догадались…

Семен выпрямился и сурово сказал:

– Будь мужчиной, Леха. Теперь не время для личных чувств. Мы должны вызвать милицию, ничего не поделаешь.

– Но я не хочу… – умоляюще прошептал Алексей Петрович.

– Мало ли что ты не хочешь. Я тоже этого не хочу. Никто этого не хочет. Но хочешь ты или не хочешь, сообщить надо.

Алексей Петрович одиноко сидел на полу в самой беззащитной позе, и в глазах его бился ужас.

– Но это же мое дело…

– Нет, это не твое дело, – сказал Семен. – Это дело общее и касается нас всех одинаково. Сегодня это случилось с тобой, а завтра, если мы не вмешаемся, это может случиться с каждым, и со мной в том числе! Так что, Леша, я понимаю твое дурацкое положение и искренне сочувствую, но меня удивляет твое отношение к случившемуся… Я понимаю, что Лиза была… была, так сказать, субъективно чем-то тебе даже близким и, может быть, дорогим, но объективно она, и это прежде всего, как выяснилось, оказалась… антиобщественным элементом. Да, будем откровенны! Антиобщественным и социально опасным!

Алексей Петрович бессильно опустил голову.

– Поэтому мы должны сообщить в милицию, – спокойно закончил Семен. Потом выждал паузу и спросил: – Ну?

Алексей Петрович медленно повел головой.

– Что? – опешил Семен.

– Нет, – выдавил из себя Алексей Петрович.

Семен на мгновение потерял дар речи.

– Нет, – повторил уже твердо Алексей Петрович, словно отвечая самому себе.

– Как это нет? Как это нет? – возмутился Семен. – Ты понимаешь, что ты говоришь?

– Нет, – снова сказал Алексей Петрович.

– Что нет? Что нет, когда да! Если ты не сделаешь этого, то я сам сообщу.

– Тогда я тебя убью, – тихо сказал Алексей Петрович и сам испугался.

У Семена от удивления приоткрылся рот.

– Вот, вот, – сказал он, приходя в себя. – Одно преступление влечет за собой другое. Как же у тебя язык поворачивается на лучшего друга руку поднимать…

– Прости, Семен, – жалобно сказал Алексей Петрович. – Но ведь это дело мое, личное, семейное, при чем здесь милиция…

– Как это личное? – устало возразил Семен. – Что ты говоришь? Она, может быть, сейчас уже следующего обчищает…

Алексей Петрович вздрогнул, как от удара.

– Прости, конечно, – торопливо извинился Семен. – Это я не подумал.

Они надолго замолчали. Семен походил по комнате, постоял у картонного ящика, так и не распечатанного с утра, потом повернулся к Алексею Петровичу, поникшему без движения в углу комнаты, и нерешительно спросил:

– Слушай, Леш, а может, это в полуофициальном порядке сделать? У меня есть знакомые в управлении.

– Нет, – сказал Алексей Петрович.

– Ну как же, Леш. Это же выход. Ну хочешь, совсем неофициально, а?