Лёгкий, пока едва уловимый страх опять пронёсся волной по телу. Может сейчас самое время пойти домой? Если мужчина убежал далеко от костра, то он точно нежилец… Но какая-то неведомая сила почему-то не давала ступить и шагу обратно, настойчиво требуя, чтобы я завершила поиски до конца! Что это? Совесть? Доброта? Или же желание узнать тайну? Отбросив в сторону страх, я зашагала прочь от костра по ориентирам, оставленным беглецом. Слух и тело напряглись, вслушиваясь в каждый звук. Пока ничего: стрекот кузнечиков, карканье ворон, чей-то стон…
Замерев и отставив на секунду корзинку, я закрыла глаза и встала вслушиваться в необычный звук. И вправду стон! Жалобный и болезненный, но плохо различимый! Выяснив источник звука, я подхватила припасы и направилась на поиски. В небольшой канаве под кустом я нашла и виновника. Усевшись рядом и осветив парня лампой, я стала изучать состояние пациента.
Дела бедняги были плохи: паренёк учащённо дышал от пережитых ужасов и боли, зрачки зелёных глаз почти не реагировали на свет лампы, на нижней части правой ноги выше щиколотки зияла огромная рваная рана от укуса. Левую руку выше запястья клыкастая тварь тоже покусала, а испачканное грязью и кровью лицо было испещрено несколькими царапинами от когтей.
— П… П… — смотря куда-то в пустоту, бедолага явно пытался что-то сказать, но ранение, похоже, лишило его последних сил, коих хватало теперь лишь на бессвязный лепет. Столь глубокие раны в лесу не обработать, поэтому скрепя сердце я приняла решение как-нибудь доставить парня домой. Если уж ему и суждено отдать небу душу, то он хотя бы это сделает в тепле и уюте, а не на холодной поляне в глубинах леса…
Напоив пациента обезболивающим снадобьем и привязав к его поясу пучок тлеющих пахучих трав, я приподняла израненного парня, подхватила свою корзинку, взвалила того себе на плечи и медленно зашагала в сторону дома. Бедолага стонал, почти не шевелясь, из-за чего обратная часть пути была невыносимо трудной. Когда в ногах не оставалось сил идти приходилось аккуратно опускать парня на землю и волочь его руками. Только к полуночи, прилично обессилев, я умудрилась доставить бедолагу в травничий домик, где и уложила пациента на кровать. Трясущимися от усталости руками подхватила нужные мази, маленькую кадку с водой, полотенце и, присев на край рядом, принялась промывать тело бедняги. Дело это было не из лёгких: в каждую из ран попало много грязи, был большой риск развития серьёзных болезней. То и дело корчась от ужаса увиденного, я старательно вычищала места укусов и промывала царапины. Мужчина на происходящее реагировал весьма сносно: сначала шипел от боли, а позже закрыл глаза и уснул. Может, конечно, и сознание потерял, но читалось в его лице некое спокойствие и облегчение. Отдирая прилипшие к царапинам на лбу грязные каштановые волосы, я размышляла о возможной судьбе неожиданного гостя. Лечение будет нелёгким… Грязь из ран вычистила, целебные мази нанесла, тело бедняги отмыла, но дальнейшее исцеление оставалось уже за пациентом. Лишь его желание и соблюдение моих наказаний даст бедняге шанс выжить!
Так, превозмогая усталость и желание сна, за первой помощью нежданому гостю я просидела всю ночь. Лишь когда петухи закричали за окном ко мне пришло осознание, сколько же прошло времени… Ещё раз проверив самочувствие парня, я облегчённо выдохнула. Теперь с ним точно всё будет хорошо.
Необычное спокойствие как-то нагрянуло на душу и, сама того не заметив, я закрыла глаза, прикорнув на краю кровати. Всё, что мне сейчас хотелось — это хотя бы немного вздремнуть. Сквозь сон даже показалось, будто домовой, бесшумно подкравшись, укрыл меня лёгким пледом…
Что ж, вот отдохну немного, да буду думать, что дальше с гостем делать. Мария, кажется, видела его знакомых? Вот как выдастся возможность подруге всё и расскажу, а там видно будет.
Глава 21
Очередной летний денёк. Чуть слышно напевая детскую песенку, маленькая рыжеволосая девочка, облачённая в лёгкое платьице, бегала во дворе травничьего домика, собирая цветы. Малышке на вид было лет семь, но она разбиралась в травах и растениях не хуже некоторых взрослых.
— Роксана, внучка, идём в дом! Надо пообедать, да снадобья сварить! — сначала из глубины дома раздался женский, чуть строгий, но заботливый голос, а потом на улицу вышла и сама Софья. Тёмно-каштановые волосы женщины уже давно лишились своего цвета, в большинстве своём окрасившись сединой, но травница ещё сохраняла неплохую бодрость духа. — Ага, вот ты где! — воскликнула она, отыскав беглянку, спрятавшуюся среди ромашек.
— Тсс, баб, подожди! — шептала девочка, не сводя глаз с яркой бабочки, усевшейся на цветке неподалёку. — Смотри какая красивая!
Едва Роксана ответила, как насекомое взмыло в воздух на своих лимонно-жёлтых крылышках и уселось девочке на нос. Удивлённая малышка дёрнулась, спугнув насекомое, и, смутившись, придвинулась к уже сидевшей рядом бабушке.