Вечная философия

Говори о философии сколько тебе угодно, поклоняйся какому хочешь количеству богов, соблюдай все церемонии, возноси молитвы какому угодно количеству божественных существ – освобождение не наступит даже и через сто миллиардов лет, пока не будет осознано Единство Себя.

Шанкара

Этот Атман не постигается ни толкованием, ни рассудком, ни тщательным изучением – Кого избирает этот (Атман), тем он и постигается, тому этот Атман открывает свою природу. Не отступающий от дурного поведения, беспокойный, несобранный, мятущийся ум, поистине, не достигнет его даже с помощью познания.

Катха упанишада

Нирвана – это место, где нет ни рождения, ни смерти; это Реальность, абсолютно не укладывающаяся во все сконструированные умом категории; ибо это есть внутреннее сознание Татхагаты.

Ланкаватара Сутра

Описанное в Чхандогья упанишаде фальшивое или в лучшем случае неполноценное спасение бывает трех видов. Первым является псевдоспасение, связанное с верой в то, что материя есть абсолютная Реальность. Вирочана, демоническое существо, апофеоз жажды власти, экстравертный соматотоник, находит совершенно естественным отождествление себя со своим телом и возвращается к другим титанам, чтобы искать чисто материальное спасение. Воплотись Вирочана в нынешнем столетии, он стал бы ярым коммунистом, фашистом или националистом. Индра видит порочность материалистического пути к спасению, и ему предлагается "путь сновидений" – уход из плотского существования в промежуточный между материей и духом мир – эту завораживающе странную и восхитительную психическую вселенную, из которой в повседневную жизнь иногда совершенно неожиданно прорываются чудеса и пророчества, "общение с духами" и экстрасенсорное восприятие. Но это более свободный тип индивидуализированного существования все равно является слишком личностным и эгоцентрическим, чтобы удовлетворить душу, сознающую свое несовершенство и жаждущую цельности. А потому Индра идет дальше и встречается с новым искушением: неразделенное сознание глубокого сна, псевдосамадхи и квиестический транс как полный уход. Но, по словам Брахмананды, Индра отказывается принимать "тамас" за "саттву", лень и подсознание – за выдержку и сверхсознание. Таким образом, разбираясь, что к чему, Индра приходит к осознанию Себя, своего истинного Я, которое является лучом света во тьме невежества и уходом от бренных последствий этого невежества.

Иллюзорное спасение, о котором нас предупреждают авторы других приведенных в этой книге отрывков, относится к иному типу. Здесь упор делается на идолопоклонство и суеверие, и прежде всего на идолопоклонское отношение к аналитическому разуму и его представлениям, на суеверную убежденность в том, что ритуалы, догмы и символы веры являются магически эффективными сами по себе. Многие христиане грешат подобным идолопоклонством и суеверностью. Для них полный уход в единство с божественной Основой невозможен, как в этом мире, так и посмертно. Самое большее на что они могут надеяться – это праведная, но, тем не менее, эгоцентрическая жизнь и некое счастливое посмертное "долголетие", как его называют китайцы, – определенная форма жизни, может быть и райской, но все равно существующей во времени, отчужденности и многообразии.

Красота, в которую уходит просветленная душа, имеет мало общего с удовольствием. Какова же тогда ее природа? Приведенные ниже цитаты дадут по крайней мере приблизительный ответ. Блаженство зависит от отстраненности и бескорыстия, а потому им невозможно пресытиться до отвращения; блаженство находится в вечности и потому не знает ни взлетов, ни падений.

Только в настоящем Брахмане освобожденный дух становится абсолютно другим и совершенным. Плодом его усилий являются сброшенные оковы. Расставшись с желаниями, он достигает вечного и неизмеримого блаженства, и живет в нем.

Майтри упанишада