Вечная философия

Эгоизм и пристрастность - чрезвычайно низменные и бесчеловечные качества, даже если речь идет о вещах этого мира; но если мы говорим о религиозных доктринах, то природа этих качеств еще более низменна. Что ж, это величайшее зло, порожденное разделением церкви; в каждой конфессии оно породило эгоистичную, нетерпимую ортодоксальность, заключающуюся в отважной защите всего, чем эта конфессия обладает, и порицании всего, чего у нее нет. И поэтому каждый защитник приучается отстаивать свою истину, свое знание и свою церковь, и самые большие почести воздаются тому, кто любит и защищает все свое и ничего не прощает тем, кто придерживается иной точки зрения. Кто же еще может причинить истине, добру, единению и религии больше вреда, как не эти их защитники? Если вы спросите, почему великий епископ города Мо написал столько ученых книг, направленных против всех теорий Реформации, то ответ будет следующим: он родился во Франции и был вскормлен Матерью Церковью. Родись он в Англии, будь его Alma Mater* (* Кормящая, питающая мать (лат.). Поэдитсльнос наименование студентами своего университета. Прим.ред.) Оксфорд или Кембридж, и он мог бы еще посоревноваться с нашим епископом Стиллингфлитом в написании многих ученых трактатов, направленных против Римской Церкви. И все же я осмелюсь сказать, что если бы каждая церковь сумела породить хотя бы одного человека, обладающего верой апостола и беспристрастной любовью первых христиан Иерусалима, то протестанту и паписту такого рода не потребовалось бы и половины листа бумаги и получаса времени, чтобы признать, что они принадлежат к одной и той же религии. Стало быть, утверждение, что церкви разделены, отчуждены и недружелюбно настроены по отношению друг к другу в силу того, что их знания, история, логика и критика находятся в руках нетерпимости, равносильно утверждению, что каждая церковь имеет слишком много доказательств своей правоты, чтобы быть действительно правой. Спросите, почему даже лучшие среди католиков так неохотно признают правильность установок англиканской церкви; да потому, что они боятся утратить хоть каплю ненависти к Реформации. Спросите, почему ни один протестант ни за что не станет говорить о пользе или необходимости обета безбрачия для тех, кто удалился от мирских дел, чтобы проповедовать евангелие; да оттого, что протестанту кажется, что этим он смягчит ошибку Римской Церкви, избавившей свой клир от тягот брака. Спросите, почему даже самый достойный и набожный представитель Государственной Церкви боится признать достаточность Божественного Света, необходимость следовать только указаниям и вдохновению Святого Духа; да потому, что отошедшие от церкви квакеры сделали эту идею краеугольным камнем своей доктрины. Если бы мы любили истину как таковую, если бы мы искали ее ради нее самой, если бы мы любили наших ближних, как себя самих, если бы мы хотели от нашей религии только одного - быть приемлемой для Бога, если бы мы хотели освобождения для всех людей без исключения, если бы мы боялись ошибки только потому, что она плохо сказывается на нас и наших собратьях, то с нами не происходило бы ничего подобного.