Вечная история

– Поезд через двадцать пять минут! Путь – четвёртый, платформу найдёте сами. Билеты у меня на руках, так что не отставать!

И мы радостно затопали за ним, даже не зная, куда идём. На вагоне, к которому мы подошли, было написано: «Симферополь – Алма-Ата».

Майор поинтересовался:

– По сколько вам дали довольствия?

Мы дружно отозвались:

– По семь рублей!

– Негусто, за четверо суток проедите всё. Ну да ладно, резерв у меня есть. Только не вздумайте лазить по вагонам-ресторанам. Вы мне нужны без всяких желудочных расстройств.

Затем, вытащив из кармана «четвертной», приказал одному из парней:

– У тебя пятнадцать минут! Живо сгоняй в аптеку и возьми сорок штук гематогена.

Тот понимающе кивнул и испарился, а я озадаченно глянул на майора.

– Что смотришь? Вот вам второй «четвертной»! Дуйте за минералкой. Берите ящик.

– А где? – растерялся я.

– Он знает.

И мы побежали…

Бегаю я хорошо, но парень сразу ушёл в отрыв. Слава богу, бежать пришлось только до ресторана. Обратно мы мчались с ящиком наперевес. Мой сослуживец летел впереди, как «Катти Сарк» на всех парусах. Я с трудом поспевал за ним, то и дело стукаясь коленками о ящик, и с замиранием сердца прислушивался к мелодичному звяканью бутылок.

Как ни странно, к отправлению мы успели.

Когда мы затащили ящик в купе, майор за руку вывел меня в коридор и недовольно сказал:

– Плохо, товарищ солдат! Вам всему надо учиться.

– А почему только мне? – обиделся я, забыв, что старшему по званию не возражают.

– Они лучше бегают, – отрезал майор, словно так и надо.

Я оскорбился:

– Но у меня золотой значок ГТО!

– Особые войска, особые требования. У нас вы должны быть, как минимум, кандидатом в мастера спорта. Ещё немного, и вы меня разочаруете.

Он посмотрел на меня, и я впервые увидел, что глаза у него не просто светлые. Радужки были настолько бледными, что почти сливались с белками. Я поперхнулся. Майор явно хотел что-то сказать, но промолчал. Мы вернулись в купе, и тут поезд тронулся.

– Ну что, вздрогнули! – провозгласил майор и раздал всем по плитке гематогена. Ребята оживились и зашелестели обёртками…

Жрать эту дрянь четыре дня невозможно. И если мои соседи по купе после каждой плитки розовели, то я просто зеленел. С детства не терплю эту приторную гадость, а ватрушки подозрительно быстро закончились. К концу пути один только вид гематогена вызывал тошноту, а майор становился всё более и более мрачным. Наконец он вывел меня в коридор, сунул в руку «червонец» и сухо обронил:

– Ну, если ты такой отважный, пойди поешь в ресторане.

Даже пересоленная солянка и курица-«марафонец», плавающая в жидком пюре, показались мне райским наслаждением.

Так что из ресторана, к удивлению майора, я вернулся полный сил и бодрости.

Наконец путешествие закончилось. Глянув на залитую солнцем степь, я с ужасом подумал о строевых занятиях и неизбежных ожогах на лице. На убогой саманной халупе красовалась гордая надпись: «Коктас». А на том, что с трудом можно было назвать перроном, нас ждал уазик с затемнёнными стёклами. Майор ткнул в него пальцем и скомандовал:

– Залезай!

Населённого пункта около станции не было. Зачем она стоит посреди степи, я так и не понял. Мы погрузились, и машина сорвалась с места. Водитель мне показался слегка чокнутым. По мерзкой грунтовке он гнал со скоростью сто километров в час. Трясло так, что зубы с трудом удерживались в челюстях. На особо коварной колдобине нас подбросило с такой силой, что ребята охнули, а я прикусил язык. Невозмутимым оставался только майор. Если бы я только мог предполагать, что эта гонка продлится более четырёх часов!.. Лучше бы я пошел в стройбат.

Откуда взялись строения посреди степи, мы не поняли, но машина лихо затормозила уже в гараже. Без церемоний вытряхнув всех из салона, майор через внутреннюю дверь провёл нас в какую-то комнату, где нам велели раздеться и отправили в душ со строгим приказом экономить воду и не сильно размываться.

Из душа мы вышли в предбанник, в котором бравый прапорщик выдал нам новую форму. В неё, кроме белья, входили: песочного цвета х/б, достаточно удобные ботинки на высокой шнуровке, широкополая армейская панама, тонкие белые перчатки и огромные тёмные очки. Завершал комплект крем для защиты от ультрафиолетового излучения. После чего мы переоделись и отправились в казарму.

К моему изумлению, казарма состояла из комнат на пять человек. В нашей комнате уже располагались двое ребят, которые радостно нас приветствовали.

Первые два дня мы ничего не делали. Только отдыхали и ходили в столовую. Кормили хорошо, но этот гематоген… Его давали трижды в день, есть я это не мог, выкидывать было жалко, поэтому пока складывал в тумбочку.

Наконец нас вызвали на строевой смотр. Проводили его в сумерках, а когда совсем стемнело, включили прожекторы. Мы стояли навытяжку и ждали, что же нам скажут отцы-командиры. Первым вперёд вышел наш майор.