Вечная месть

Под светом прожекторов простирался ландшафт в миниатюре. Только вот центральное строение комплекса увидеть не представлялось возможным. Обнаженное тело Пауля Шайбе придавило макет. Словно какого-то огромного жуткого бога сбросили с небес и он обрушился на Хафенсити. Шайбе сидел полусогнувшись среди разрушенных обломков своего творения. Его обнаженная плоть казалась бело-синей под прожекторами, а ярко-красная кровь полыхала на макете. Тот, кто водрузил сюда труп, воспользовался частью макета, чтобы закрепить тело в сидячем положении, и мертвые глаза Шайбе пялились на аудиторию.

Скальп был снят. Он лежал у его ног, расправленный и окрашенный, как и у предыдущих жертв, в неестественно рыжий цвет. Окровавленный голый череп сверкал под огнями прожекторов. Глотка Шайбе была перерезана.

Фабель вдруг понял, что бежит. Он на бегу расталкивал остолбеневших гостей, и те без малейшего возражения уступали дорогу, словно Фабель мчался по комнате, заставленной манекенами. Он чувствовал, что Анна, Хэнк и Вернер устремились за ним.

Один из фотокорреспондентов поднял камеру, и помещение осветило вспышкой. Анна мгновенно протолкалась к фотографу, одной рукой выхватила у него камеру, а другой оттолкнула его назад. Тот начал было возмущаться и требовать вернуть камеру.

— Это больше не ваша камера, а полицейская улика. — Анна окинула фотокорреспондентов пронизывающим взглядом. — Остальных это тоже касается. Это место преступления, и я отберу камеру у любого, если ею попытаются воспользоваться.

К этому моменту Фабель уже добрался до первых рядов и схватил за плечо Паульсена, все еще тупо смотревшего на жуткую сцену.

— Уберите ваших сотрудников отсюда в коридор! Немедленно! — рявкнул Фабель. Он обернулся к своим офицерам: — Анна, Хэнк… Уведите гостей тоже в коридор. Вернер… перекрой входную дверь и позаботься, чтобы никто не покинул здание.

Выхватив мобильник, Фабель нажал кнопку быстрого набора Комиссии по расследованию убийств. Дав указания команде экспертов, куда им следует прибыть, он потребовал прислать сюда подразделение патрульных, чтобы немедленно огородить место преступления. Также он договорился, чтобы прислали сотрудников в штатском — им предстояло снять показания с каждого из присутствующих. Закончив разговор, он тут же набрал другой номер.

Ван Хайден не выразил никакого возмущения по поводу того, что его беспокоят дома, ведь он отлично знал: Фабель звонит только в экстренных случаях. Фабель будто со стороны слышал, как описывает события ван Хайдену безжизненным ровным тоном. Тот вроде бы больше отреагировал на то, что тело обнаружено при скоплении людей, чем на сам факт убийства.

Закончив разговор с ван Хайденом, Фабель вдруг обнаружил, что остался в зале один. Ну, если не считать того, что некогда было Паулем Шайбе. У Пауля Шайбе было что рассказать Фабелю. Что-то ценное, возможно, такое, что он никогда не рассказал бы добровольно. И вот теперь архитектор восседал на троне из раздавленной бальзы и картона, оскальпированный, голый и мертвый. Лишенный короны безмолвный король, устремивший безжизненный взгляд на свое пустынное королевство.

23.45. Гриндельфиртель, Гамбург

Леонард Шулер крепко перебрал. Не то чтобы это состояние было ему непривычным. В конце концов, у него выдалась тяжелая неделя. Его по-прежнему преследовало видение того лица — бледного, бесстрастного лица в окне квартиры Хаузера, — но с каждым днем все реже и реже. И чем дальше, тем больше Леонард убеждался: он был абсолютно прав, не дав полицейским подробного описания убийцы. Леонард Шулер, мало во что верящий вообще, да к тому же в принципе не склонный к размышлениям, поймал себя на том, что постоянно вспоминает ту ночь, мужчину в окне и размышляет о том, а не существует ли дьявол на самом деле.

Но пора уже обо всем этом позабыть и оставить в прошлом.

Шулер решил, что это следует отметить, и направился в бар на углу, в двух кварталах от дома, чтобы выпить там с друзьями. Бар был шумным, прокуренным, здесь во всю мощь грохотал тяжелый рок. Как раз то, что Леонарду требовалось.