Вечная ночь

Диме очень хотелось домой, но он чувствовал себя виноватым перед собакой. Спустить Ганю с поводка он не рискнул. Раньше спускал, но неделю назад именно на этом перекрестке, ночью, какой-то шальной водила сбил насмерть соседского пса, приятеля Гани, скотчтерьера Бади. Конечно, можно было пройти пару кварталов до небольшого пустыря, который когда-то был спортивной площадкой, а теперь стал собачьей, дать Гане набегаться перед сном, но у Соловьева закрывались глаза. Он попытался договориться с Ганей.

– Завтра приедет Люба. Она отведет тебя на площадку, и ты набегаешься, сколько душе угодно. А сейчас прости, брат, мы пойдем домой.

Соловьев врал. Люба вряд ли придет. На самом деле отношения их зашли в тупик, а скорее всего, кончились. Она ждала от него предложения руки и сердца. Он не предлагал. Она обижалась, он не пытался помириться. Он чувствовал себя виноватым из-за того, что морочит ей голову, и больше не морочил.

Ганя сел, визгливо гавкнул: нет! И положил лапу на поводок. Как будто понял, что хозяин врет.

– Да! – сказал Дима. – Мы пойдем домой. Я очень устал. Мне вставать в семь.

– Нет! – возразил пес.

Дима все-таки сдался. На самом деле, не так плохо подышать перед сном. Погода вполне приличная, дождь кончился, только ветер какой-то сумасшедший.

На площадке было пусто. Он спустил Ганю с поводка, присел на бревно, хотел закурить, но раздумал. Сегодня выкурил пачку, не меньше. Надо бросать. Одышка появилась, во рту противно. «Вот поймаю Молоха и после первого допроса выкурю последнюю в жизни сигарету».

В современном американском кино, если герой курит, значит, он злодей. Когда удавалось выкроить пару часов, поваляться на диване, посмотреть какой-нибудь боевичок или триллер, Соловьев почти сразу угадывал, кто в финале окажется убийцей или, в лучшем случае, коварным предателем, пособником главного преступника.

Первым претендентом был курильщик. Вторым – герой мужского пола с зализанными волосами, с хвостиком на затылке, в кожаной одежде, с маленькими глазками и толстым лицом. Изредка случается, что курит один из второстепенных героев, какой-нибудь сложный, с запутанной биографией, не совсем положительный, но и не отрицательный. Однако он обязательно погибает или бросает курить.

В триллерах курящая девушка обречена стать жертвой маньяка, а некурящая имеет шанс уцелеть.

Что касается положительных героев обоего пола, то им дозволено выпить, даже свински напиться изредка, конечно, по уважительной причине. Не запрещается иногда переспать с кем-то случайно. Это придает характеру живость и пикантность. В прошлом, в студенческие годы, положительные герои могли баловаться травкой, это свидетельствует о тонкости натуры. Но курить обычные сигареты – нет. Ни за что на свете!

– Видишь, курят только отрицательные! – язвительно замечала Люба, когда они смотрели кино вместе.

– А кто тебе сказал, что я положительный? – усмехался Соловьев.

Сидя на бревне, Соловьев почти задремал. На нем была старая куртка с капюшоном. Он согрелся, глаза стали закрываться, в голове закрутился какой-то антиникотиновый триллер.

– Да, я, конечно, отрицательный, – бормотал он сквозь дрему, – я сплю, как бомж, на улице. Не бросаю курить, не женюсь на Любочке, постоянно мучительно думаю о немолодой замужней женщине с двумя детьми, которая двадцать лет назад меня предала, променяла на лысого хмыря Филиппова и теперь живет с ним, словно никогда ничего у нас не было. Я не могу поймать Молоха. Я чувствую его где-то рядом. Анонимный порнограф, печальный дипломат Зацепа, эрудированный сводник Грошев, псих Вазелин с песенками «садо-мазо». Кто из них? Никто. Каждый может знать что-то, может быть косвенно причастен. Но Молоха среди этих четверых нет.

Возможно, Молох есть в числе абонентов, которые остались в телефоне девочки, но там он обозначен не цифрами, а словами: «Нет номера». На какой-то заправке ему заливали бензин. В какой-то аптеке он покупал детское масло. Он – пользователь Интернета. У него паспорт с московской пропиской. У него диплом о высшем образовании, не исключено, что красный диплом. Он положительный, законопослушный гражданин. Автовладелец и ответственный квартиросъемщик. В ближайшее время он убьет следующего ребенка.

Ганя трусил по площадке, энергично нюхал твердую землю, поднимал лапу и метил клочья прошлогодней травы. Для него это было чем-то вроде вечерней программы новостей. Собачий нос жадно вбирал информацию: что здесь произошло за долгий день. Кто забегал из знакомых, из чужих; из домашних и бродячих. У кого течка, и какие в этом смысле лично у него, у красавца Гани, пса в расцвете кобелиных сил, могут быть перспективы. Пару раз он подбегал к Диме, тыкался носом ему в ладонь, улыбался, размахивал хвостом. «Видишь, я был прав, как всегда. Тебе самому нравится гулять, и домой совсем не хочется».

Соловьев гладил его кудрявую голову, что-то бормотал. Он почти отключился. Было тихо, тепло в старой куртке. Усталость и недосып навалились разом. Наверное, он просидел бы так еще час, если бы не резанула по мозгам оглушительная музыка из проезжавшей машины: