Вечная ночь

Последние слова Короб проворчал себе под нос, совсем тихо. Соловьев ничего на это не ответил. Несколько секунд оба молча курили, не глядя друг на друга. Наконец Короб произнес:

– Дима, ведь это опять он.

– Кто?

– Молох. Ну что ты на меня так смотришь?

Серийному убийце, который убивал детей полтора года назад, дали кличку Молох, с легкой руки Ольги Юрьевны Филипповой. Ее версию никто не принял всерьез. А кличка прижилась.

Оля обнаружила в паутине порнографа, который работал под псевдонимом Марк Молох, и уверяла, что он как-то связан с убийствами. Конечно, порнографа попытались вычислить, но сайт был зарегистрирован за границей. Вступили в диалог в чате, договорились о встрече. Оперативник сыграл роль покупателя детского порно, продавец не появился. Потом еще какое-то время им занимался специальный отдел по борьбе с преступлениями в сфере высоких технологий, но безуспешно.

Молох до сих пор торгует своей продукцией, вместе с тысячами таких же ублюдков, производителей детского порно. Россия, между прочим, занимает по количеству порносайтов второе место в мире после США. Видеопродукцией и живыми детьми пользуются педофилы из Англии, Франции, Италии. Специально к нам приезжают даже из Штатов, хотя они на первом месте. Но у нас это дешевле и безопасней.

– Твоя Филиппова говорила о детском порно, помнишь? Так вот, здесь есть еще одна деталь. У этой девочки, как у тех, предыдущих, полностью выбрит лобок. Вполне возможно, это действительно дети из порноиндустрии. Ты звонил ей?

– Кому?

– Ольге Юрьевне. Я бы позвонил на твоем месте.

– Зачем? Она больше не занимается этим.

– Жаль. Психиатры такие нудные, а она фантазерка. С ней было интересно.

* * *

Марк потихоньку достал из тумбочки чужой яблочный сок, отодрал зубами уголок пакета и выпил. За завтраком он ни к чему не притронулся. Сидел и смотрел, как жрут психи. Потом вернулся в палату, улегся на свою койку, вжался лицом в подушку, с тоской вспоминая свиные ребрышки, салат из рукколы, крем-карамель. Как же вкусно он ужинал в тихом ресторане «Парус». Как чудесно он ел! Даже присутствие наглой парочки наблюдателей не испортило ему аппетит.

Его вели не от дома, а от тех мест, где он встречался с клиентами. Парк культуры, площадь Белорусского вокзала. Как узнавали место и время? Прослушивали телефон? Но клиентам он звонил только из уличных автоматов. Милиция? Нет, они работают иначе, изображают покупателей и берут с поличным.

Когда-то он чуть не попался именно таким образом. Пришел на встречу, понаблюдал издали за клиентом и почти сразу расшифровал мента. Человек, ждавший его, выглядел слишком здоровым и спокойным. Он выглядел как мужик с абсолютно нормальной половой ориентацией. Настоящий педофил нервничает и трусит, особенно когда приходит на первую встречу. Но главное, он не провожает взглядом взрослых красоток.

Был конец июля, жара. Девушки оголились, Москва стала похожа на бесконечное предисловие к пляжу, к набережной какого-нибудь популярного курорта. Дрожь слоистого воздуха над асфальтом, нарядная голубизна неба, голые ноги, плечи, спины. Медовый, горячий глянец женской кожи, оттененной условными полосками белого льна и линялой джинсы. Кажется, вот сейчас, за поворотом, за рядами домов, засияет россыпью солнечных бликов упругая морская гладь. Город млел и томился, таяло мороженое, шипели разноцветные напитки на белых столиках уличных кафе. Миляга мент глазел на раздетых красоток машинально, не отдавая себе в этом отчета.

Оставалось быстро скользнуть в метро, так и не появившись в поле его зрения.

С тех пор Марк стал значительно осторожней. Прежде чем встретиться с клиентом, вел с ним долгие переговоры в чате. Анализировал построение фразы, лексику, уровень эмоционального напряжения. Затем, являясь на встречу, долго наблюдал за клиентом. Прислушивался к своей интуиции. При малейшем подозрении исчезал. Все шло отлично. Ни одного прокола.

И вот, почти через два года, на него открыли настоящую охоту, его обложили со всех сторон. Уже не менты. Кто-то другой.

В палату вернулся сосед, уселся на койку и забормотал:

– Не могу, не могу, не могу!

Фамилия его была Никонов. Марк успел узнать, что он академик каких-то там сельскохозяйственных наук, недавно развелся со старой женой, женился на своей секретарше, роскошной блондинке Наташке, моложе него на двадцать лет. Поссорился с двумя взрослыми детьми, даже внуки с ним не общались. Но ему, кроме Наташки, никто не был нужен.

– Наташенька, – повторял он, – девочка моя, красавица.

А потом опять заводил волынку:

– Не могу, не могу, не могу!

Марк затыкал уши, сглатывал горькую слюну и морщился. Очень хотелось принять горячий душ, почистить зубы, выпить крепкого кофе, выкурить сигарету. Через несколько минут в голове у него стало звучать, повторяясь бесконечно, как на испорченном диске: «Не могу, не могу, не могу!» Старик Никонов давно замолчал, ушел в коридор, а оно все звучало.

Глава пятая