Вечная принцесса

— Возможно, дело в том, что когда-то моя бабка по матери считалась самой одиозной женщиной в Англии.

— А где она сейчас?

Он пожал плечами:

— Некоторое время была при дворе. В молодости признания была красавица, кстати, та еще интриганка. Миледи матушка короля обвинила ее в плетении заговоров против отца, и отец предпочел ей поверить.

— Но ведь ее не убили? Не казнили?

— Нет. Просто отправили в монастырь, и при дворе она больше не бывает.

Каталина была ошеломлена:

— Одна твоя бабка заточила другую, мать королевы, в монастырь?!

Артур мрачно кивнул:

— Именно так. И пусть это будет тебе уроком, любовь моя. Миледи матушка короля не потерпит при дворе никого, кто вздумает покуситься на ее власть. Смотри не переходи ей дорогу!

— Да ни за что! Я боюсь ее до смерти!

— Я тоже! — расхохотался он. — И предупреждаю тебя, она не остановится ни перед чем, чтобы укрепить власть своего сына и своей семьи. Перед этим все меркнет. Она считается только с сыном. Не любит ни меня, ни своих мужей, никого — только его одного.

— Тебя не любит?!

Он покачал головой.

— Она и его-то не любит, в том смысле, какой в это слово вкладываешь ты. Он — это тот мальчик, который, по ее мнению, был рожден стать королем. Почти в младенчестве она отослала его от себя, ради его безопасности. Проследила, чтобы он не умер в детстве. Позаботилась, чтобы возмужал и потребовал себе трон. Она может любить только короля. Ну, хватит об этом. Ты должна спеть мне свою песню.

— Которую?

— А есть еще одна про падение Гранады?

— Да их десятки, я думаю.

— Спой какую-нибудь, — скомандовал он.

Подсунул себе под спину еще пару подушек, а Каталина встала перед ним на колени, тряхнула головой, откидывая назад массу рыжих волос, и тихо, сладко запела:

Плач стоял над Гранадой, когда солнце садилось.
Кто-то взывал к Троице, кто-то Аллаху молился,
Тут раскрывали Коран, там обнимали крест,
Церковный колокол и маврский горн звучали окрест.
Те Deum Laudamus! — лилась песнь над Альгамой,
Оземь летели полумесяцы с минаретов Альгамбры,
Возносили гербы Арагона, прославляли Кастильи мощь…
Один король — победитель, другой, плача, уходит прочь.

Артур долго молчал. Она улеглась рядом с ним, уставилась в вышитый балдахин над кроватью.

— Так всегда и бывает, верно? — заметил он. — Восхождение одного означает падение другого. Я буду королем, но только после того, как умрет мой отец. И с моей смертью взойдет на престол мой сын.

— Как мы его назовем? Артур? Или в честь твоего отца Генрихом?

— Артур — хорошее имя, — сказал он. — Отличное имя для новой королевской династии. Артур правил в Камелоте, я буду править в Англии. Зачем нам еще один Генрих? Довольно моего брата. Давай назовем его Артур, а его старшая сестра будет Мария.

— Мария? А я хотела назвать ее Изабеллой, как мою мать.

— Следующую назовем Изабеллой. Но наш первенец будет Мария.

— Первым будет Артур!

Он потряс головой:

— Сначала Мария, чтобы мы освоились с девочкой.

— Что значит «освоились»?

— Ну, все это. — Он повел рукой. — Крещение, роды, кормилица, колыбельки… Вся эта суета. Моя бабка написала целую книгу про то, как и что полагается делать. Ужасно сложно. И если сначала появится Мария, мы поймем, как лучше устроить хорошую детскую, и, когда в следующий заход ты родишь сына и наследника, уложим его в уже готовую колыбельку.

Привстав на локоть, она повернулась к нему в шутливом негодовании:

— А, так ты намерен учиться быть отцом на моей дочери!

— Ну, ты же не хочешь, ничего еще не умея, начать сразу с сына! Он будет роза из роз Англии. Ты будешь с великим почтением обращаться с моим бутончиком, моим цветочком…

— Ну, тогда она будет Изабелла. Раз она будет первая!

— Мария, в честь Царицы Небесной.

— Изабелла, в честь королевы Испанской.

— Мария, в благодарность за то, что ты дана мне. Дар небес.

Каталина приникла к нему.

— Изабелла, — сказала она прямо ему в поцелуй.

— Мария, — шепнул он прямо ей в ухо. — И давай-ка сейчас ее сделаем.

Рассвет. Я уже не сплю. Мало-помалу распеваются птицы. Сквозь оконную решетку виден клочок голубого неба. Может, выдастся теплый денек. Может, наконец, пришло лето.

Рядом со мной ровно дышит во сне Артур. Мое сердце полнится любовью к нему. Ласково касаюсь его кудрей. Любопытно, любила ли когда-нибудь женщина мужчину так, как его люблю я. Вторую руку я кладу себе на живот. Что, если там уже таится дитя, принцесса Мария, роза Англии?

Слышу, как ходит прислуга в моей передней, приносит дрова разжечь камин, выметает вчерашнюю золу. Артур спит как ни в чем не бывало. Я нежно касаюсь его плеча.

— Вставай, соня! Слуги уже пришли, тебе пора!

Плечо у него холодное, влажное.

— Любовь моя, ты здоров?

Открывает глаза, улыбается: