Вечная принцесса

Де Пуэбла улыбнулся с намерением ободрить ее и получил в ответ строгий, проницательный взгляд без тени теплоты. Каталина опустилась на деревянный стул с прямой спинкой, стоявший перед камином, жестом указав послу на стул пониже и в отдалении.

Еще раз поклонившись, он сел.

— У вас есть для меня послания?

— Выражения соболезнования, от короля и королевы Елизаветы, а также от миледи матушки короля. Разумеется, и сам я самым сердечным образом к ним присоединяюсь. Их величества приглашают вас ко двору, как только вы оправитесь от дороги и выйдете из траура.

— Как долго мне следует быть в трауре? — поинтересовалась Каталина.

— Миледи матушка короля указала, что строгий траур продолжается в течение месяца после похорон. Но, поскольку в это время вы были не при дворе, она постановила, что вы останетесь здесь, пока она не прикажет прибыть в Лондон. Кроме того, она беспокоится о вашем здоровье…

Он помолчал, надеясь услышать, что Каталина носит ребенка, но ответом ему было молчание.

Тогда он решился спросить напрямик:

— Инфанта…

— Вам следует называть меня «ваше высочество», — перебила его Каталина. — Я принцесса Уэльская.

Он помолчал, сбитый с толку, а потом внес поправку:

— Вдовствующая принцесса…

— Разумеется, — кивнула она. — Есть ли вести из Испании?

Он поклонился и протянул ей письмо, предварительно вытащив его из потайного кармана, вшитого в рукав. Она не выхватила это письмо, как по-детски сделала бы раньше, не стала тут же распечатывать и читать, а только кивнула головой в знак благодарности.

— Не угодно ли вашему высочеству открыть письмо и прочесть? Не угодно ли на него ответить?

— Я пошлю за вами, когда напишу ответ, — коротко сказала она, ставя его на место.

— Как вам будет угодно, ваше высочество. — И чтобы скрыть неудовольствие, принялся разглаживать складки на своих черных бархатных панталонах.

Разве подобает инфанте, подумал он, овдовев, распоряжаться в обстоятельствах, в которых раньше, будучи принцессой Уэльской, она вежливо обращалась с просьбой! Пожалуй, по зрелом размышлении, эта новая, более умудренная Каталина нравится ему меньше.

— А что слышно от их величеств из Испании? — осведомилась она. — Известен ли вам, доктор Пуэбла, их взгляд на сложившееся здесь положение?

— Прежде всего могу сказать, ваше высочество, — сказал он, гадая, как много может ей открыть, — что королева Изабелла озабочена вашим здоровьем. Она поручила мне расспросить вас о вашем самочувствии и доложить ей.

Тень мелькнула по лицу принцессы.

— Я сама напишу моей матушке королеве.

— Она горит желанием знать… — начал он, имея в виду все тот же злободневный вопрос.

— Я доверюсь только моей матушке.

— Это вопрос первостатейной важности, ваше высочество, — сказал он без обиняков. — Не имея соответствующих сведений, мы не можем приступить к обсуждению вдовьей части наследства и прочих весьма важных вопросов.

Она не вспыхнула, как он опасался, только склонила голову и произнесла:

— Я сама напишу матушке, — давая понять, что не принимает его совет во внимание.

Стало понятно, что большего от нее не добиться. Ну, по крайней мере, священник полагает, она беременна, а уж тот-то должен знать. Король будет рад, что рождение наследника пока не исключено. Да и она сама ничего не опровергала, а из ее молчания, пожалуй, еще можно извлечь выгоду.

— В таком случае, ваше высочество, позвольте мне удалиться, — с поклоном поднялся он с места.

Она жестом дала понять, что не возражает, и отвернулась к камину, в котором и летом пылал огонь. Посол поклонился еще раз и, поскольку она на него не смотрела, воспользовался случаем присмотреться к ее фигуре. На расцвет ранних месяцев беременности не похоже, но женщины порой хуже всего переносят как раз их. Бледность может объясняться обычным утренним недомоганием. Нет, по виду ничего определенно не скажешь. Придется довериться мнению исповедника и передавать его с осторожностью.

Трясущимися руками я торопливо распечатываю письмо матери и сразу вижу, что оно совсем короткое, всего страничка.

— О мадре! — выдыхаю я.

Наверно, она торопилась, ей было некогда, но меня ранит, что она так немногословна. Знай она, как я жажду услышать ее голос, написала хотя бы вдвое длиннее! Господь свидетель, мне не справиться без ее поддержки. Мне всего шестнадцать с половиной. Мне нужна моя мать.

Я быстро проглядываю письмо. Потом, не веря своим глазам, читаю его еще раз.

Это отнюдь не то письмо, какое любящая мать написала бы дочери, только что потерявшей мужа. Это холодное, властное письмо, написанное королевой — принцессе. Оно полностью посвящено делу.

Мне велено оставаться в том доме, где меня поселят, пока не придут мои дни и не станет ясно, что я не беременна. Если все произойдет именно так, мне следует приказать доктору де Пуэбле потребовать долю наследства, которая причитается мне как вдовствующей принцессе Уэльской, а по получении полной суммы, никак не раньше (это для пущей важности подчеркнуто), сесть на корабль и отплыть в Испанию.