Вечная сказка (СИ)

Лухан осторожно подвел к лону член и надавил. Она была невинна. Он был первым, он знал это. Её мышцы напряглись, принимая напор, тугой, жадный, безысходный. Он продолжал давить, пока девственность не натянулась до предела и не стала рваться, извлекая крики из девушки. Она кричала ввысь, не жалуясь, не сопротивляясь – просто принимая любовь в её жестоком животном обличье. Молодой человек вошел до конца, не отводя глаз от лица любимой, изменившегося десятки раз за то время, что он совершил путь от входа до самого упора. Сначала боль, потом неприятие, потом расслабление и вот, почти удовольствие. Ресницы трепетали и увлажнились в тот момент, когда он сделал ей особенно больно, но теперь всё отходило в прошлое. Теперь всё для наслаждений было готово и их ничто уже не могло остановить.

Парень сжал её в своих объятьях, приподняв и посадив на себя. Её длинные волосы рассыпались по спине, и он запустил в них руки, переведя их с лопаток. Его губы опалили её скулы, виски и спустились поцелуями к ямочке у края рта. Она закрыла глаза и принимала его ласки, слегка сдвигая лицо и подставляя уста. Их языки впервые коснулись друг друга. Впервые в тысячный раз, как и каждый их миллионный первый раз, который будет оставаться таким, пока не станет правдой. Он надавил на её бедра, прижимая к себе, начиная двигаться. Изящная фигурка запорхала на нем, подобно мотыльку. Всё ещё в белом платье… Лухан потянул его вверх и оно, как крылья ангела, взмыло в небеса. Каким-то волшебным образом он сам остался совершенно гол. Его грудь прижалась к её груди без преград, хотя она у неё колыхалась, то в стороны, то вверх и вниз, отчего её затвердевшие соски терлись о него, доводя до экстаза.

Они вновь упали. Лежа на боку, молодой человек закинул на себя одну её ногу и сильнее вонзился в неё фаллосом. Страсть и жажда обладания не отпускали разум, и он ускорялся, горячась и расходясь. Хотя разум был уже третьим лишним. Инстинкты затмили всё: прелесть утра, свет солнца, необходимость дышать. Только её красота и желанное соитие. Вот и всё. И весь мир за пределами этой сказки, где его руки сжимают её грудь, губы покрывают плечи поцелуями, а живот трогает её живот. Пульс стучит в унисон, даже если такого не может быть. Даже если они не единое целое, а лишь мужчина и женщина – тут, сейчас, в этом странном, но понятном сне, они существо слившееся, неразлучное.

Лухан лег сверху и фрикции его стали ещё энергичнее. Она воскликнула его имя, и воздух поймал слово, передав его эху. Парень чувствовал, как её прохладные пальцы касаются его плеч, но глаза его всё ещё были в её глазах, загадочных, далеких, близких только для этих минут. Он был рядом с ней, но не возле. Это ломающее расхождение! Как так происходило, что когда ты находишься вдали от человека, ты можешь думать, что он всё-таки с тобой? Это сумасшествие, тайна, но они были и не были вдвоем.

Молодой человек забился, подойдя к пику и закусив нижнюю губу. Она приподнимала ягодицы от земли, чтобы он мог входить каждый раз до предела. Она молила о беспощадности. Она хотела быть добитой его похотью. Он был именно тем убийцей нежности, который растаптывал всё наносное, что могло отвлечь от пламени вожделения. Он был милосердным только для удовлетворения и подчинялся, служил сейчас лишь ему. Девушка закричала, забившись под его стальной хваткой. Лухан кончил в её лоно, безмолвно выдохнув в её уста и накрыв их последним поцелуем.

Яркий свет пробудил его и Лухан открыл глаза. Это настоящее, бесцеремонное солнце ворвалось в окно и обрушило его из мечты в реальность, в странную комнату с накрытыми белыми простынями предметами мебели. Старинный рояль был единственным, на чем лежала пыль, а не ткань. Черный лак потрескался на углах и отскочил маленькими кусочками, расходящимися от прорех трещинами сморщинившись, как старик. Лухан подошёл к зеркалу, с которого полотно съехало на половину и висело на овальной раме. Он увидел тень себя, прозрачную и невесомую, лишь абрис человека с просматриваемыми чертами молодого юноши. Он был призраком, обитавшим в этом брошенном доме, веками ломавшем его судьбу так, что он застрял в нем навечно, силой какого-то проклятия. Разделенный с ней, той, которая должна была быть где-то рядом, потому что в прошлой жизни они умерли вместе, но, как и всегда, почему-то отсутствовавшая… сколько это будет длиться? И почему в этот раз Лухан не вырвался из мира мертвых, а она возродилась вновь? Он знал, чувствовал, что возродилась… но где же? Где, кроме его сна, в котором он ещё в силах ощущать что-то физически, она обитает?

Проведя по зеркалу невесомой рукой, которая прошла сквозь него, Лухан в отчаянии бросился к окну, потревожившему его покой тем, что пропустило солнце. Он не мог открыть его, не мог распахнуть двери, не мог покинуть этот дом. Будь ты проклято, несчастное место! «Если ты не выпускаешь меня, то верни в эти стены её. Верни её мне, о небо!» - опустился на ветхие половицы коленями призрак и безслезно зарыдал, пряча бледное лицо в бестелесных ладонях.

Часть 2