Вечная сказка

Дни шли за днями, и я не могла уже сказать точно, как давно мы знакомы. Перемешавшись с былыми жизнями, новые, обретаемые совместно впечатления, переходили в свежие воспоминания, путались со старыми, образовывали непрерывную череду цельной, но такой разнообразной судьбы, одной на двоих, во всех видах, эпохах императоров, периодах войн и мира, нищеты и благополучия. Мы побывали везде, и продолжали путешествие, не отходя никуда, вдвоем, под крышей заколдованного или проклятого дома. Наш смех раздавался всё чаще, бросая вызов тому, кто решил навсегда заставить нас плакать и сокрушаться. Нам было хорошо с Луханем, так, как не могло быть ни с одним живым человеком.

— … а помнишь, когда мы устроили свидание в тот раз… закончившийся казнью? — О серьёзнейших и драматичных вещах мы научились говорить весело и беззаботно. — Был праздник… повсюду сияли мириады фонарей! — Ты была в ярко-красном платье, с золотой каймой, — закивал Лухань, поднявшись вслед за мной. Поглощенная ностальгией, я кружилась по комнате, между окном и черным роялем. — Мы оказались рядом как будто случайно. Мы знали друг друга с малых лет. Это было самое долгое наше знакомство, в той жизни, да? — Да, мы любили друг друга с детства и шли к этой любви… на том празднике ты затмила всех! — Тебе так казалось, потому что ты не рассмотрел других, — засмеялась я. — Я вообще ни на кого не смотрел, кроме тебя! — Лухань выпрямился, глядя, как я невольно пританцовываю, проигрывая что-то в голове. — Ты помнишь тот танец? — Да, очень странным сейчас кажется… раньше так глупо танцевали! Но в этом было больше смысла. И никакого разврата. Ты стоял вот так. — Я изобразила позу, намекая, чтобы он принял её. Лухань исполнил это. Я подошла ближе, и, выставив слегка ногу, опустила взгляд долу. — А я вот так. — И ты так красиво переходила из одной позы в другую, — мечтательно следил за моими руками и ногами он. Я воспроизводила на память то, как танцевала около четырехсот лет назад. И у меня получалось. Лухань подхватил и задвигался вокруг, попадая в ритм, который мы оба воображали. — Я не мог оторвать глаз. И сейчас не могу. — Ты, наверное, думал, что я полна грации. А у меня всего лишь на ногах были самые неудобные туфли на свете! О, этот кошмар прошлых веков! Высокая подошва, не позволяющая делать шаги быстрее, чем черепаха. Будто это на мне держится материк и я не должна шевелить спиной, чтобы не тревожить мир! И узкий подол. Да и сам размер туфель жал мне. Так ценился маленький размер ноги, что предпочитали деформировать её, ради моды. — Да, я ничего этого не знал, но сейчас… ты не уступаешь той себе. — Лухань приблизился. Всё было так красиво и романтично, что обязано было закончиться поцелуем. Это столетия назад мы не могли себе позволить его, под множеством взоров, под тяжестью воспитания. А теперь преграды другие. — Я хотела бы услышать ту музыку, — заметила я, остановившись. — Она играет у меня в голове. Ты слышишь её? — Да, как будто это было вчера. — Лухань указал на рояль. — Ты умеешь?