Вечная тайна лабиринта

За долгие века соблазнительный образ лабиринта превратился в настоящий лакомый кусок — всякий норовит его присвоить, или взять на время, или приспособить для собственной, пусть даже самой неожиданной цели. И какими только способностями лабиринт ни наделяли: он способствует зачатию, он возвращает мужскую силу, облегчает роды, восстанавливает зрение, лечит от хромоты, облегчает душевные страдания. Пробежишь по путаной дороге быстрее всех юношей в городе — получишь в награду руку и сердце красивой девушки. Разгадаешь лабиринт — тебе откроется мудрость царя Соломона.

Лабиринт — это стадион, танцпол, площадка для молотьбы, место жертвоприношений. Диаметр лабиринта в Шартрском соборе составляет ровно одну миллионную (или миллиардную?) от диаметра земли, и его очертания таят в себе секрет мироздания. Лабиринт и его загадки заслуживают нашего внимания уже хотя бы потому, что люди так давно и искренне в это верят. Можно только задаться вопросом: что же есть в этом образе такого, что внушает нам подобную веру?

В конце XX века интерес к лабиринтам и путаницам переживал очередной расцвет. (Джефф Соуард, британский специалист по лабиринтам, отмечает, что то же самое наблюдалось и в конце XIX столетия.) В практическом отношении лабиринтный бум — строительство сложных лабиринтов-аттракционов и прорубание запутанных переходов в зарослях кукурузы — спас множество старинных помещичьих домов в Англии и семейных ферм в Северной Америке от разорения. Что же касается духовной составляющей, то здесь очень важную роль сыграло открытие (а точнее, повторное открытие) того, что лабиринт является отличным подспорьем для медитации. Религиозные организации, от принадлежащих к так называемому движению нью-эйдж и до самых что ни на есть консервативных, стали возводить временные или постоянные лабиринты для своих поклонников. И подобно старинным поместьям, которые привлекали гостей лабиринтами-аттракционами и зарабатывали на этом деньги, церкви тоже обнаруживают, как все новые и новые посетители являются к ним побродить по путаным ходам на церковном полу — и некоторые из них даже примыкают к пастве. Новая сфера активного применения — медицинские учреждения: в больницах и клиниках появляются лабиринты для пациентов, для их родственников и даже для медперсонала. Небольшие лабиринты из дерева или пластика, а иногда и просто бумажные или тряпичные часто можно увидеть на стене у больничной койки: пациенты водят по древнему лабиринту пальцем в поисках утешения и покоя, который обретают порою те, кто проходит такой же путь ногами. А самые модные оздоровительные курорты теперь нередко устраивают лабиринты на своей идеально ухоженной территории.

Мне следует изложить и свое собственное отношение к лабиринтам. Я прошел сотни лабиринтов во Франции, Британии и Соединенных Штатах — в церквах и в полях, в садах и лесах, в парках аттракционов и на костюмированных ярмарках в духе эпохи Возрождения, на задних дворах — словом, везде, где только можно. Лабиринты из камня и дерна, кирпичные и холщовые, путь в которых размечался изгородью, мелом, флажками, морскими ракушками, пеньками, изолентой и — в одном случае — новогодней гирляндой. Прозрения, о котором рассказывают некоторые после прохождения лабиринта, я ни разу не испытал, и откровения из серии «Савл-на-пути-в-Дамаск» на меня так и не снизошло. Ни от каких болезней лабиринты меня не излечили. И все же я считаю, что прохождение средневекового, или шартрского, лабиринта в натуральную величину способно произвести неизгладимое впечатление, оказать по-настоящему успокаивающее действие, да и просто — доставить радость! Счастливым мгновеньям совсем не обязательно вызывать сильные эмоции. Однажды я почувствовал себя счастливым просто оттого, что вспомнил названия не только пересадок, но и всех остальных станций на пригородной железнодорожной ветке. В ходе исследований я обнаружил, что дорога к центру лабиринта порой наводит на размышления о себе, а дорога к выходу может быть такой же веселой, как возвращение с кладбища на новоорлеанских похоронах под звуки джаза, каким я его себе представляю. Но не всегда, нет — лишь время от времени. Для меня же главная цель блужданий по этим петляющим искривленным дорожкам — воспоминания. Хорошие воспоминания и плохие, а среди них нет-нет да и возникнет ощущение, что двигаешься по схеме, которая стара как человеческое воображение и благословенно свободна от рассудительности и твердых убеждений.

В заключительной строфе поэмы «Литтл Гиддинг», последней в цикле «Четыре квартета», Т.С. Элиот пишет[1]:

Мы будем скитаться мыслью
И в конце скитаний придем
Туда, откуда мы вышли,
И увидим свой край впервые.