Вечная Война. Книга V

— Не-а! Первый раз вижу!

— Странно!

— Илай!

— Чё?

— А эти Бальбаторы для миня?

— Бульбуляторы!

— Да! Бальбалюторы! Для меня?

— Буль… А, хер, с ними! Почему ты так решил?

— Ну мы ши Кавалерьия!

— И чё?

— Нам йиздавыи животныи нужны?

Я внимательно посмотрел на Орка.

— То есть хочешь ездить на них верхом?

— Ну! — кивнул Орк. — Исчо в розавый пакрасить!

— И балалайку выдать! — хмыкнул Алекс.

— Чё? — опять ступил я.

— Ну. У кого-то партизаны на медведях с балалайками! А у нас Розовые Орки на розовых кракозябрах! Но, тоже с балалайками! — пояснил ниндзя.

— Сука, дурдом какой-то! — покачал головой я.

— Главное, чтобы санитары не повязали! — хмыкнул друг.

— Кто ж нас повяжет? — улыбнулся я в ответ. — Мы же — «Превозмогатели»!

Глава 8

Я накатил свои сто грамм и крякнул, оглядываясь в поисках закуски. Клоун быстренько подсунул мне тарелку, на которой находился закусон. Захрустев помесью огурца и яблока, я зажмурился от удовольствия.

— Ёпть, ты бы хоть разбавил его, зараза! — прохрипел я обожженным чистым спиртом горлом.

— Бухай и Превозмогай! — пожал плечами. — Так Алекс говорит! И он прав!

Мы летели в гиперпространстве, чтобы сдать Ксеносов Генералу и получить заслуженную награду. ИКлоун выдернул меня на «серьёзный разговор». Пока, мы просто прибухивали, поэтому мне уже начало казаться, что он просто придумал повод, чтобы отпросить меня у жены. Но, я был не в обиде — последнее время мы мало так собирались, поэтому просто посидеть и поболтать со старым другом было уже хорошо. Тем более, без этого юмориста, которого мы с собой не взяли.

— Чего хотел-то? — осведомился я, уже немного окосев. Клоун налил еще и протянул мне стакан. Да! У нас теперь были настоящие граненые стаканы — Алекс постарался, правда, сука, крепкие — ими убить можно было, но не разбить! Но, это такое! Мы взрослые люди и посуду не бьем. — Не части!

— Нормально всё! — кивнул Клоун и протянул руку со своим стаканом. — Будем!

Я чокнулся и замахнул.

— Гадю хочу! — угрюмо сказал друг.

Я закашлялся, из глаз у меня выступили слезы.

— Ч-чё?!

— Гадюку забрать к нам хочу!

Я продышался, вытер слезы и посмотрел на товарища.

— Так ты ж говорил, что она «солдат, который никогда не дезертирует!» и вот это вот всё! Да ты чуть Алекса не пришиб, когда он поинтересовался, не планируешь ли ты Генерала к нам переманить!

— Да, я помню! — вздохнул здоровяк. — Но, смотрю я на вас с Овечкой и радуюсь! Я тоже так хочу!

Я неловко похлопал по могучему плечу своего доброго друга.

— Слушай, а что у вас там было-то! А то ты так и не рассказал!

Клоун посмотрел на меня пристально, подумал немного, но ответил.

— Илай, ты мне друг, конечно, но я мужчина — прямой, недомолвок не люблю! Поэтому скажу прямо! Если то, что я сейчас тебе расскажу, куда-то уйдет — я тебе втащу! Как говорит Алекс — «со всей пролетарской ненавистью», чтобы это не значило! Вот, честно! Кстати! А что это значит!

— Ну… — я закатил глаза, вспоминая, а точнее размышляя как донести это понятие до своего очень сильного, но не очень умного друга. — Пролетариат, вообще-то переводится с латинского, как «производящий потомство». Это такой социальный класс, для которого продажа собственной рабочей силы является единственным источником средств к существованию. Вот!

Клоун задумался.

— А что такое «пролетарская ненависть»?

— Ну… — опять задумался я. — Это когда неимущие очень не любят и хотят опзидю…

Я сбился. Так мы до утра беседовать будем. Да и не собираюсь я неокрепшие умы шатать! Мне вон уже Революционных Гоблинов хватило! Розовый Бодя, кстати, опять куда-то сдрыстнул и среди гоблинов начали листовки на туалетной бумаге появляться, где розовой краской было нарисованы призыы унижать Орков! Очень, я вам скажу занятные картинки!

— Забей! Это примерно, как ты… когда разозлишься! И Молотом кого-то перешибешь! Вот, не поверишь — выглядит очень по-пролетарски! Только при этом еще немного ненавидеть нужно того, кого бьешь! А тебе — пофиг… Блин… О! Представь, что ты Алекса постукал? Ведь все ненавидят Алекса!

— Ну, хорошо! — кивнул здоровяк.

— А по поводу молчать, так я — могила! — состроил я честные глаза. — Наливай! И рассказывай!