Вечная Война. Книга VII (СИ)

Интересный фактик: Имен дочке и сыну Клоуна и Гадюки так и не придумали. Непонятно с чем это было связано, но ни одно из существующих в природе имен просто не «прилипало» к этим «детям Индиго». Гадюка нервничала и переживала, а Клоун относился к этому философски. «Песдюк» и «Принцесса» — это были два кодовых имени на которые детишки вполне отзывались, чем дико бесили мамашку и вызывали гордую отеческую улыбку у папашки.

Глава 22

Огромный военный корабль, венец творения человеческого разума, продирался сквозь вакуум Космоса по каким-то своим, только экипажу известным, делам. Радарные установки «слушали» пространство, здоровенные стволы главного калибра слегка подёргивалась в поисках вероятного противника. Корабль жил своей кибернетической жизнью, смертоносный и готовый к любым неожиданностям.

Темное тело гигантского корабля вышло, наконец, из тени огромного газового гиганта и тёмный корпус осветился лучами местного солнца. Вся смертоносность и загадочность корабля спала разом. Огромная смертоносная машина войны оказалась выкрашена в нежно-розовенький цвет, как будто кто-то насмехался над космическим монстром, созданным для войны и разрушения.

Хотя, уже некоторое время в Галактике перестали смеяться над этим цветом. У кого-то он вызывал приступ неконтролируемой паники, смешанной с резким энурезом, а у кого-то чувство гордости и защищенности. Всё зависело от того, на чьей стороне был розовенький флот в данный момент.

А если посторонний наблюдатель заглянул бы внутрь корабля — он бы офигел еще больше. Вместо тысяч высококвалифицированных членов экипажа, счастливчиков, кто смог попасть на это совершенное орудие убийства, из-за широкой спинки капитанского кресла торчала тоненькая детская ножка, подергивающаяся в ритме какой-то веселой песенки, а тонкий девичий голосок тщательно выводил высокие ноты.

«…Одинокий вечер без тебя
Тебя нет со мною, скучаю я
И пустует наш столик на двоих
Догорают свечи, я одна…»

Девочка перевела дух, набрала воздуха и «мощно» во всю силу детских лёгких выдала припев:

«…А по тёмным улицам гуляет дождь
Фонарей далёких мерцает свет
Ты сегодня уже, наверно, не придёшь
Тебя нет сейчас со мною, нет!..»

Тут заверещал компьютер, оповещая маленького капитана о том, что в пределах видимости появились неопознанные суда. Сразу же ожил эфир.

— МАМА, это «Миротворец-Один»! Наблюдаю появление противника! Шары, как и ожидалось. Двенадцать штук. И да, похоже, «наш» тут есть!

— Спасибо, «Миротворец-Один», будьте осторожны!

— Принято!

Мелкий, но очень Главный Адмирал ловко спрыгнула с кресла и пару раз наклонилась влево-вправо, восстанавливая кровообращение в затекших членах. Нажала кнопу внутренней связи и наклонилась к микрофону поближе.

— Илай! Они здесь!

— Принято! Бегу!

Главный Адмирал Маша удовлетворённо кивнула и уселась в уютное кресло своего старого корабля. Линейный Корабль «ФЛЮГЕГЕНХАЙМЕН», гордость моего флота, и когда-то его флагман, уверенно направлялся к превосходящим силам противника. Машка мимоходом подумала, что она хоть и самый главный флотоводец в Вечной Империи, но корабль теперь не её и если она его поломает, то перед ребятами неудобно будет…

* * *

— Ну же… Ну же… Ну же, падла! — я, сцепив зубы, ждал развития событий.

Двенадцать Шаров, один из которых, похоже, был нашей целью, уверенно двигались в нашу сторону. Один Линкор и шесть «Миротворцев» против дюжины Боевых Платформ смотрелись бледно, если бы ни одно «но». Линкор был розовенький, а «Миротворцами» управляли Симбиоты и на борту этих небольших корабликов находился небольшой, но всё-таки генератор Чёрных Дыр, такое себе Абсолютное Оружие. И да, это название не мы придумали, а миролюбивые жители Свободного Космоса. Которые, от своей же миролюбивости, скоропостижно скончались. Идиоты…

— Это «Миротворец-Один-Два». Обнаружено психическое воздействие. Миротворец-Один в ауте. Увожу корабль из зоны поражения!

— Да! — обрадованно заорал я, видя, как моя шестерка «Миротворцев», пользуясь преимуществом в скорости, расходится веером из-под удара, ведомые твёрдой рукой вторых пилотов — людей-без-симбиотов. Я скрестил пальцы. — Только не стреляйте, только, сука, не стреляйте!