Вечная зависть

Всё так хорошо начиналось! Они приехали в сказочный рождественский город, в первый же день совершили автобусную экскурсию по городу, потом долго неспешно гуляли пешком. Вечером в гостинице Агния сказала соседке по комнате Майе, по чьей путевке она поехала, что очень ей было жалко денег, потраченных на эту очень недешевую поездку, а теперь она безумно рада, что поехала. И эта радость не покидала ее все три дня до Нового года. Новогодним вечером приехал Венечка, повел ее в заранее заказанный ресторан, потом они пошли праздновать в его гостиницу, и тут Агния заговорила о Сабине. Венечка вспылил. Никогда еще Агния не видела брата таким злым. Она испугалась, извинилась и замолчала. Венечка тоже как будто опомнился и попросил прощения. Агния ответила: «Ну, что ты…», но почувствовала себя какой-то замороженной. До самого его отъезда, а уехал он первого во второй половине дня, ей так и не удалось оттаять. На следующий день она взяла себя в руки, с удовольствием смеялась шуткам экскурсовода, болтала с членами группы, одинокими, в основном, женщинами, а в груди царапалась льдинка. Только на обратном пути она решилась самой себе признаться в том, что заморозило ее: мысль, мог ли ее брат изнасиловать и задушить женщину?

А теперь, после того, как она узнала, что кто-то продолжает охотиться на нее, она призналась себе в том, что мог! Мог убить в порыве страсти! Он ведь к Сабине относился не так, как ко всем известным Агнии женщинам, он ее страстно любил. Агния спросила себя, на чьей стороне тогда она? И ответила себе, что она всегда будет на стороне брата, только жить не сможет, если он окажется убийцей. Будет защищать его до последнего, а потом умрет. Незачем ей жить. И правда, кому она нужна? Дочь ее не ставит ни во что, к внучке ее наверняка не подпустят… только брат у нее остался…

К собственному удивлению Агния Львовна заснула. И спала крепко. Когда Игнаша забарабанил в дверь, она открыла и почти весело сказала:

– Иду-иду! Сейчас что-нибудь соображу на завтрак.

– А мы уже сообразили! Папа каши наварил!

После завтрака Игнаша позвал ее кататься на ледянке, и она не возразила. Напротив дома Васильевых по берегу была накатана дорожка, по которой кто на санках, кто на ватрушке, кто на ледянке, а кто просто на собственной попе, съезжали с визгом ребятишки. Агния Львовна вспомнила, что видела в гараже пластмассовые бочки из-под каких-то строительных смесей, и поделилась своей мыслью с приятелем соседского мальчика Сережкой. Они пошли в сарай и поискали крышки от бочек. Вышедший из дома Андрей Игнатьевич включил какой-то паяльник, закруглил края крышек и проделал в них дырки. Потом они с Сережкой закрепили в этих дырках ремни и понесли самодельные ледянки ребятишкам на берег. А Агния Львовна стала готовить обед.

После каникул навалились дела, и как-то все улеглось. Саднило, конечно, но всё думалось, что, может, обойдется. Следователь вызывал ее несколько раз, подозревая, кажется, что она знает причину охоты за ней, но постепенно это дело заглохло.

Венечка приехал в начале февраля, но не один. Приехал он с какими-то зарубежными клиентами, которые желали приобщиться к русской охоте. К их приезду Агния меблировала три комнаты, повесила ковер и поставила в холле пару ширм, чтобы приглушить звуки. При очередном своём визите младший Игнаша был растерян и разочарован, когда не услышал эха в ответ на свои крики. «Не огорчайся, солнышко, гости уедут, и мы всё уберем», – сказала Агния.

Поговорить с братом не удалось. Сначала гостей кормили-поили, а Венечка хлопотал вокруг них. Потом на три дня они уехали в зимуху стрелять зайцев. Сопровождал их Тихоныч, поэтому вернулись они с зайцами, но никакие. День отпаивались рассолом, к вечеру пришли в себя и пошли кататься на её доморощенных ледянках. Вернулись мокрые и стали отъедаться. И напиваться. Назавтра с головной болью погрузились в машины и уехали в Москву.

Позвонила тетка: что за немцы у тебя гостили? Она и правда, последний раз отговорилась гостями, не стала вести со старухой долгий нудный разговор.

– Да, собственно, даже не немцы, а австрийцы.

– Откуда австрийцы?

– Тетя Раечка, ты так ужасаешься, как будто я у себя в доме марсиан принимаю. Обыкновенные австрийцы, Венечкины знакомые. Он в последние месяцы из Граца не вылезает.

– Как из Граца?! Что он там делает?

– Тетя Рая, о чем мы говорим? Да что хочет, то и делает. Большой уже мальчик.

Положив трубку, вздохнула. Тетка семимильными шагами идет к маразму. То годами не общались, а как летом у нее побывали, стала чересчур активно интересоваться их жизнью.