Вечная жизнь

— Где мы можем найти жизненное пространство? Во-первых, на земле, за границами Кларжеса. Мы можем идти к варварам как завоеватели, а можем идти как пилигримы, миссионеры. А потом, когда земля будет освоена полностью и снова встанет проблема жизненного пространства, где мы сможем найти его?

Мил повернулся к “Стар Энтерпрайз”, посмотрел в небо.

— Когда мы уничтожили Актуриан, мы уничтожили барьер между нами и небом. Теперь жизнь, вечная жизнь у каждого в руках. Человек должен двигаться вперед, это природа его мозга. Сегодня человек живет на земле, завтра он полетит к звездам. Вселенная ждет нас!

Толпа молчала. Люди привыкали к новому направлению мыслей, обдумывали все, сказанное Милом. Наконец люди задвигались, заговорили…

— Люди Кларжеса, — снова продолжал Мил. — В ваших руках решение. Вы решаете, нужны ли нам перемены. Какова ваша воля?

Ответ толпы был единодушен.

И только издали донесся одинокий голос — голос Роденейва:

— Но Гэвин Вэйлок! Что с Гэвином Вэйлоком?

— А, Вэйлок, — задумчиво сказал Мил. — Он одновременно и величайший преступник, и величайший герой. Может, нам стоит и наградить и наказать его? — Мил повернулся к “Стар Энтерпрайз”. — Вот стоит прекрасный корабль, готовый погрузиться в пучину космоса. Разве может быть более благородная миссия, чем открытие новых миров для человечества? Что может быть страшнее наказания для Гэвина Вэйлока, чем покинуть Землю на “Стар Энтерпрайз”?

Гэвин Вэйлок вышел из люка и встал на площадке рядом с Милом. Он стоял и смотрел на толпу, которая взревела и двинулась вперед.

Вэйлок поднял руку, и мгновенно стало тихо.

— Я слышал ваше решение обо мне. Я слышал и согласен с ним. Я отправляюсь в космос. Я отправляюсь искать новые миры.

Он поднял руку, поклонился, повернулся и исчез в корабле.

Прошло два часа. Толпа отошла подальше от корабля. Люди заняли места на склонах Эльденбургских холмов.

Завыли предупредительные сирены. Столбы голубого пламени задрожали пол “Стар Энтерпрайз”…

Медленно она оторвалась от земли и, постепенно наращивая скорость, стала уходить в вечернее небо.

Голубой огонь превратился в яркую звезду, которая все тускнела, удаляясь, пока не исчезла совсем.

Умирающая земля

Туржан Миирский

Туржан сидел в своей мастерской, вытянув ноги и опираясь локтями на столик. Перед ним стояла клетка; Туржан с раздражением смотрел на нее. Существо в клетке отвечало ему взглядом, значение которого понять было невозможно.

Жалкое существо — с большой головой на маленьком тщедушном тельце, со слабыми слезящимися глазами и отвислым дряблым носом. Слюнявый рот расслабленно кривился, кожа блестела розоватым воском. Несмотря на свое явное несовершенство, это был наиболее успешный продукт чанов Туржана.

Туржан встал, отыскал чашку с кашицей. Длинной ложкой поднес кашицу ко рту существа. Но тварь не приняла пищу, и кашица потекла по ее рахитичной груди.

Туржан поставил чашку, медленно отошел от клетки и вернулся на прежнее место. Целую неделю тварь отказывается есть. Неужели под ее идиотской внешностью скрывается ясное понимание ситуации и воля к самоуничтожению? И тут Туржан увидел: бело-голубые глаза закрылись, большая голова существа повисла и ударилась о пол клетки. Наступила смерть.

Туржан вздохнул и вышел из комнаты, поднялся по извилистой каменной лестнице на крышу своего замка Миир, высоко над рекой Дерной. Солнце висело низко над землей; рубиновые лучи его, тяжелые и густые, как вино, искоса освещали узловатые стволы деревьев древнего леса и ложились на покрытую дерном лесную почву. На лес быстро опускалась мягкая теплая тьма, а Туржан все стоял, размышляя о смерти своего последнего создания.

Он вспомнил многих его предшественников: существо, целиком состоящее из глаз; бескостную тварь с пульсирующей поверхностью обнаженного мозга; прекрасное женское тело, внутренности которого тянулись в питательный раствор, как ищущие корни; существо, вывернутое наизнанку… Туржан мрачно вздохнул. Его методы приводят к неудачам; его синтезу не хватает фундаментальности — главной матрицы, собирающей компоненты в единое целое.

И вот, сидя так и глядя на темнеющую землю, он вспомнил ту давнюю ночь, когда рядом с ним был Сейдж.

— В прошедших веках, — говорил Сейдж, глядя на низкую звезду, — колдунам были известны тысячи заклинаний, и волшебники осуществляли при их помощи свою волю. Сегодня, когда Земля умирает, людям осталась лишь какая-нибудь сотня заклинаний, да и те дошли до нас благодаря древним книгам… Но есть некто, по имени Панделум, который помнит все заклинания, все чары, все магические формулы, все руны, все то древнее волшебство и чародейство, которое когда-либо разрывало и формировало пространство… — И он замолчал, погрузившись в свои мысли.

— А где он — Панделум? — немного погодя спросил Туржан.

— Колдун живет в Эмбелионе, — ответил Сейдж, — но никто не знает, где находится эта местность.

— Как же тогда найти Панделума?

Сейдж еле заметно улыбнулся.

— В случае необходимости можно воспользоваться специальным заклинанием.

Оба помолчали, затем Сейдж снова заговорил, глядя в лес: