Вечная жизнь

Если считаете меня сумасшедшим, закройте книгу прямо сейчас. Этого не будет, потому что вы – как и я – «автономный субъект» (по определению социолога Алена Турена), то есть свободный современный индивид, не связанный ни с сельской общиной, ни с религиозным сообществом. Маркетинговое исследование, проведенное по заказу моей студии, показало, что я нравлюсь городским холостякам, всякого рода «беспочвенным»[120], атипичным особям, представителям списка PCS+[121] и атеистам с высокой покупательной способностью. Научный сотрудник – назовем его «дознаватель», – задавший вопрос о моем экранном образе, процитировал в отчете немецкого философа Петера Слотердайка[122], который пишет о современном человеке как о «самостоятельно развивающемся гражданине»[123] и «бастарде без генеалогии». Сначала я разозлился, но после презентации ехал на лифте вниз, посмотрелся в зеркало и увидел морду «создания дисконтинуума»[124]. Я принадлежу к первому поколению, воспитанному без патриотизма, гордости за семью, глубинных корней, привязанности к месту и какому-то определенному верованию (если не считать катехизиса в начальных классах католической школы). Заметьте – у меня нет ни одной реакционной жалобы на общество, я всего лишь констатирую историческую реальность. Я являюсь следствием вышедшей из моды утопии семидесятых, когда жители западных стран пытались избавиться от вериг предыдущих столетий. Я – первый человек без ядра на ноге. Или последнее ядро на ноге следующего поколения.

Никто не хочет смерти, кроме тех, у кого депрессия, а также идейных камикадзе. Если есть один шанс на восемь миллиардов, что мне удастся продлить жизнь на два-три века, всем захочется последовать моему примеру. Запомните, как Отче наш… вы умрете, потому что позволили себе так поступить. Вы умрете – не я. Человечество укротило все: самые глубокие океаны, самые неприступные горы, даже Луну и Марс. Пора медицине объявить эвтаназию смерти, потом мы победим перенаселенность. Уж потеснимся как-нибудь. Через двадцать лет исчезнет социальное страхование. Массированное старение населения, чудовищный дефицит социальных счетов компаний и предприятий заставит всех жить по принципу «каждый за себя»: богатые перестанут платить за спасение бедных – если возраст выхода на пенсию не перенесут на 280 лет… Что до обществ взаимопомощи и страховых компаний, быстрое секвенирование нашей ДНК обозначит для них уровень рисков, связанных со здоровьем, и они выработают новый реальный алгоритм взносов. Продление жизни будет иметь положительные последствия финансового толка: все смогут покупать очень дорогие дома – в кредит, на много веков (за исключением тех, у кого обнаружится несовершенный геном). Пример: десятимиллионный кредит выплачивается за 300 лет с ежемесячным взносом в 2700 евро. Хотите яхту? Да ради бога, у вас впереди столетия.

Избавлю вас от разглагольствований церковников на тему жизни после смерти. Я не любитель казино и парижского тотализатора и не заключаю пари. Мне плевать на жизнь после смерти, я хочу продлить мое существование до бесконечности, натянув нос Безносой с косой. Католики молятся о «жизни вечной» – мне нужна жизнь без конца, причем без всяких предварительных условий. Проблема с Богом в том, что, если в Него не веришь, выглядишь очень жалко. Особенно в пятьдесят, когда тело начинает разваливаться. Несмотря на все усилия, антивозрастные кремы, инъекции ботокса, сосудистые импланты и аюрведические массажи, состояние будет только ухудшаться до полного и окончательного поражения. Именно поэтому почти всем ревностным католикам за пятьдесят. Церковь – СПА для души.

Неужели я утратил пристрастие к суете?

2. Gonzo медицинский опрос (Европейский госпиталь имени Жоржа Помпиду, Париж)

«Но как жить? Как же жить?»

М. Булгаков. Белая гвардия. 1926

* * *

У Роми и Лу впереди было много-много лет: я уважал их долголетие. Обе мои девочки уже при рождении были постгуманистками. Дети – изумительные многоклеточные организмы, бегающие по гостиной и радующие наш глаз.