Вечная Золушка, или Красивым жить не запретишь. Свадьба с риском для жизни, или Невеста из коробки (сборник)

– Что-то я не могу придумать родственников, начинающихся на «хыр».

– Телохранитель, – выговорила наконец Мила.

– Откуда у тебя телохранитель? – не отставал Гуркин, запихивая ее на заднее сиденье и загружаясь следом. – Зачем?

– Мне прислали его сверху, – пробормотала Мила, чувствуя, что ее начало клонить в сон. – Все так сложно объяснить, Андрей. Это все очень глубоко… Глубоководно!

Впоследствии ей вспоминалось, что будто бы, приехав домой, она действительно уселась за письменный стол и сочиняла длинный, путаный рассказ о медсестре Жанне, потом совала его в большой конверт, надписывала адрес редакции и требовала у Листопадова, чтобы он немедленно бежал на улицу к почтовому ящику и опустил этот шедевр в него. Когда за ним захлопнулась входная дверь, Мила окончательно провалилась в пустоту.

14

Первое, что она увидела, открыв глаза, была ледяная физиономия Ольги.

– Сестра! – проблеяла Мила, исторгнув пробный стон из пересохших внутренностей. – Воды!

– Я не работаю в Красном Кресте, – холодно ответила Ольга, продолжая морозить ее взором.

– Что со мной? – просипела Мила, попытавшись приподняться и тут же ощутив, что тело ее многократно бито. – Отчего мне так некомфортно, так… хреново, я бы сказала? Где я вчера была?

– На столетии прадедушки, – коротко ответила Ольга, не пожелав ничего добавить.

– Разве праздник уже состоялся? – пробормотала Мила, выстраивая брови в сплошную линию.

– Хочешь сказать, что ты ничего не помнишь? – спросила Ольга, с деланым безразличием принимаясь разглядывать свои ногти.

– А что? На юбилее случилось что-то интересное?

– Рассказать? – дернула та щекой.

Мила в ответ издала низкий тягучий звук. Приняв ее мычание за поощрение, Ольга оторвалась от ногтей и, закинув левую ногу на правую, стала нервно покачивать ею. Тут ей отказала выдержка, и она злобно выплюнула:

– Ты целовалась с Николаем!

Мила некоторое время молчала, переваривая информацию, потом вяло отмахнулась:

– Не может быть. Для этого надо было наливать мне как минимум керосин или технический спирт.

– Целовалась! – завизжала Ольга, сжав кулаки и потрясая ими в воздухе. – Не только я видела! Гуркин тоже видел! И Орехов! Ты утащила его на служебную лестницу и там… там… – Ольга задохнулась, не в силах вымолвить самое страшное.

– Это у него изо рта пахнет ментолом? – наморщила лоб Мила, и Ольга тут же бросилась на нее, взревев, словно стартовавший бульдозер.

Когда сестрица пару раз ударила ее по ребрам, Мила попыталась откатиться и свалилась с кровати на пол. Грохот вышел страшный, как будто бы упал мешок с камнями.

– Не убивай меня! – закричала Мила голосом Золотой рыбки, попавшейся в сети жадного и голодного старика.

– На черта ты мне нужна? – немного поостыла Ольга. – Только руки марать.

– Ольга, я была пьяная! – заскулила Мила, кутаясь в упавшее сверху одеяло. – Ты же знаешь, что я терпеть не могу твоего Николая!

– Откуда я могу это знать? – ехидно поинтересовалась та. – На словах выходит одно, а на деле…

– Ольга, я ничего не помню! – взмолилась Мила. – Я с таким же успехом могла целовать не Николая, а какого-нибудь официанта!

– Официанта ты тоже целовала, – как будто смягчилась та. – Рассказать, что ты еще делала?

Мила не отвечала, неподвижно глядя перед собой. На Ольгу, впрочем, это не произвело особого впечатления, поэтому она продолжила:

– Сначала ты рассказала прадедушке про то, как ходила в секс-шоп, и в подробностях ознакомила его с ассортиментом товаров.

– Не может быть.

– Еще ты поведала маме, как недавно целовалась с Аликом Цимжановым, после чего Софья охотилась за тобой, чтобы выжечь тебе кислотой глаза. Орехову ты наконец-то призналась в супружеской измене, подробно рассказав про Толика Хлюпова, при этом не забыла осветить подробности его недавней кончины.

– Я все разболтала? – изо всех сил зажмурилась Мила.

– Да. Еще ты напала на Гуркина и хотела перегрызть ему горло. Благо он отделался одним галстуком. А в заключение всего, – голос Ольги отчетливо зазвенел, – ты принялась бегать вокруг меня, тыкать пальцем и кричать: «Слушайте все! Ей сорок шесть лет!» При этом хохотала, как гиена.

После этих слов Мила попыталась заползти под кровать, но Ольга проворно схватила ее за ногу.

– Нет-нет, останься, дорогуша, – потребовала она. – Тебе придется посмотреть мне в глаза!

– Я не знаю, почему все это сделала! – зарыдала Мила, скомкав одеяло и уткнувшись в него носом и ртом. – Это было наваждение!

– А Гуркину ты выболтала, что Листопадов тебя охраняет! – добила ее Ольга. – Теперь твой поклонник постоянно звонит мне и пытается выяснить, что у тебя происходит. Довольна? Ну?

– Боже мой! Я падшая женщина! – ревела Мила, не жалея одеяла.

– Надеюсь, ты пала не с моим мужем? – с подозрением спросила Ольга.

– Я ничего не помню!

– Николая я простила, – сообщила сестра почти нормальным тоном. – Ладно, прощу и тебя. Видимо, твои страдания как-то влияют на мои гены, не могу спокойно слышать этот рев.

– Так твой муж жив? – выпрастываясь из одеяла, радостно воскликнула Мила, ожидавшая, что скоро услышит ни больше ни меньше, как о дне похорон Николая.