Вечная Золушка, или Красивым жить не запретишь. Свадьба с риском для жизни, или Невеста из коробки (сборник)

Дядьки в комбинезонах тем временем зашли в комнату. Не обращая никакого внимания на Милу и Бориса, они расковыряли плинтус и лазили под потолок, чтобы обследовать кромку обоев.

– Что это они делают? – шепотом спросила Мила.

– Я не знаю, – пожал плечами Борис. – Вероятно, что-то важное и секретное. По крайней мере, Гуркин об этом знать не должен.

Когда люди Вихрова собрались уходить, Борис тоже засуетился.

– Я буду наверху, – пообещал он. – Если что – кричите что есть мочи.

– Пока еще у меня есть овчарка, не забыли?

– А что овчарка? Овчарку можно того…

Оставшись одна, Мила начала изводить себя мыслями о Татьяне и через некоторое время поняла, что ей необходимо чем-то заняться. Впрочем, до прихода Гуркина оставалось совсем немного времени. Она и глазом не успела моргнуть, как он очутился на пороге.

– Здравствуй, Тыквочка! – радостно сказал Гуркин и протянул ей целлофановый пакет. В пакете обнаружилось грамм двести польских леденцов «Зебра». – Это тебе, – смущенно добавил тот и стал снимать верхнюю одежду.

«Может быть, жена и в самом деле обеспечивает его всем необходимым, но денег не дает? – подумала Мила. – А как же тогда его научная работа? Она ведь не совсем бесплатная. На карманные расходы зарплаты должно было бы хватать». Пока Гуркин копошился в ванной комнате, умывая лицо и руки, Мила бестрепетно обыскала его одежду, но не нашла ровным счетом ничего подозрительного. Тогда, махнув на него рукой, она отправилась готовить пищу, а заодно замочила в тазике кухонные полотенца.

«Если типы, подосланные Вихровым, наставили здесь аппаратуры, она все равно ничего им не покажет, кроме дремлющего Гуркина», – думала Мила, проходя мимо дивана, с которого доносилось мерное посапывание. Проснувшись, Гуркин пообещал, что явится по распорядку – послезавтра. Короче говоря, эпизод с его приходом и отбыванием положенных часов в квартире оказался скучным и неинтересным.

Зато после его ухода стало весело. В двенадцатом часу ночи, когда Мила наконец развесила белье и наелась жареной курицы, в дверь застучали. Стучали так мощно, будто пришли с карательной функцией. Мила, уставшая за последние дни чего бы то ни было бояться, все равно испугалась. Каково же было ее изумление, когда по ту сторону двери обнаружилась пьяная в сосиску Гулливерша Лариса.

– Я пр-шла ск-зать, – сообщила она, качаясь, словно корабельная мачта во время шторма, – что Орехов снова меня обм-нул! У него два увлечения одн-временно: я и Леночка!

– А я-то тут при чем? – рассердилась Мила и даже голос повысила, потому что считала это безобразием: успокаивать пьяных любовниц почти бывшего мужа.

– П-сти меня! – попросила Лариса, и из ее глаз потекли обильные слезы.

– Пусти или прости?

– И прости и пусти, – выговорила та, перешагивая через порог и отталкивая Милу к стене широким жестом.

Муха, не любившая пьяных, тихонько зарычала.

– Собачка! – радостно воскликнула Лариса и, присев на корточки, позвала: – Цып-цып-цып!

– Боже мой, разувайся и входи, – сказала недовольная Мила. – И не дразни овчарку, а то она откусит тебе язык.

Лариса, впрочем, этому не поверила и, встав на четвереньки, взяла Муху за уши и поцеловала в нос.

– Какая ты славная!

Муха возмущенно фыркнула.

– Лариса, это ведь не Трезор! – возмутилась Мила. – Пойдем на кухню, я тебя кофе напою. Самое то, что тебе сейчас надо.

– Орехов, п-длец, сегодня с ней, – снова заплакала Лариса, очутившись на табуретке у окна. – Мне он, конечно, сказал, что у него дела, новое производство… Знаю я это производство! Интересно, чем он в своем сарае на самом деле з-нимается?

– Он перерабатывает куриный помет, – сообщила Мила. – Куры гадят, а он наживается.

– Так ты в Горелово меня за этим п-тащила? – икнув, спросила Лариса. – Я ж не дура, поняла, что у тебя собственные интересы… Кстати, ты там чего-нибудь н-шла?

– Того, что искала, нет, – честно ответила Мила, искренне надеясь, что Лариса не имеет никакого отношения к покушениям на нее.

– А чего ты искала? – Лариса отхлебнула полкружки кофе зараз и обожгла язык.

– Таблетки или порошок, – коротко ответила Мила и добавила: – Что-нибудь нетипичное. Может быть, даже удивительное.

Лариса высунула язык, немножко подышала, страшно заинтересовав Муху своим поведением, потом неожиданно сообщила:

– Недавно в здании, где находится офис фирмы тв-го мужа, проводились антитеррористические учения. – Слово «антитеррористические» она выговаривала минут пять. – Завыла сирена, всех построили и начали выводить. А я там в приемной журнал ч-тала. Так Володя Мешков сразу заметался да и спрашивает Орехова: куда девать те две коробки, за которыми мне, мол, поручили надзирать? А Орехов отвечает: «С собой возьми. И вообще, раз клиенты задерживают выплаты, отвези их к себе на дачу. Только поставь в хорошее место, чтобы ничего не отсырело». М-шков коробки стал выносить, так там что-то гремело… пластмассовое. Как пузырьки с витаминами.

– А что за коробки-то? – спросила Мила как бы между прочим, не желая показывать, что она невероятно заинтересовалась сообщением.