Вечная Золушка, или Красивым жить не запретишь. Свадьба с риском для жизни, или Невеста из коробки (сборник)

Растерянность Жени тотчас же подсказала Лаптеву все, о чем она думала. Она думала о том, чтобы перекантоваться у него некоторое время. И теперь, прямо на глазах, ее надежды рушились. Выгнать из дому уже устроившегося Мартынова Веня не мог. Он понимал, что следует как-то примирить двух этих людей, чтобы они не разбежались, огорченные им и друг другом.

Вечером Вене предстояла рабочая смена. Она могла затянуться на двое, а то и на трое суток. Уезжая, ему хотелось бы знать, что Женя не отправилась скитаться по дворам, словно побитая дворняжка.

– Кто это – Мартынов? – спросила между тем Женя, которая уже сползла на самый краешек табуретки, намереваясь, вероятно, таким образом показать, что задержится совсем ненадолго.

– Ну… Он занимается трубами, канализацией…

«Дурацкий водопроводчик! – подумала Женя. – Надо же, как некстати у него образовались жилищные проб лемы».

– Ты можешь остаться пожить, – предложил между тем Веня. – Спать будешь в большой комнате на моей софе. Я, понимаешь ли, ухожу на пару ночей на работу. Ну а потом поглядим.

Женя представила себе поддатого водопроводчика, с которым она останется ночью один на один, и потрясла головой:

– Да нет, спасибо, я как-нибудь сама устроюсь.

– Где? – строго спросил Веня.

– Я еще не знаю…

– Ты и через час не будешь знать. А на улице уже темнеет. Кстати, что тебя напрягает? Мартынов?

– В общем-то, да. – Женя решила не темнить. – Я боюсь мужчин.

Взгляд Лаптева сделался отсутствующим. Так бывало всегда, когда он о чем-то усиленно размышлял. Женя терпеливо ждала.

– Он не будет к тебе приставать, – наконец выдал итог своих размышлений Лаптев.

– Почем ты знаешь? – живо отозвалась та. – Приятель приятелем…

– Он переживает большую личную драму. Ему сейчас не до тебя. Да и вообще женщины у него в последнее время не в чести. Сказать по правде, они ему опротивели.

– Как это так?

– Приелись.

– Все?

– Ну, кроме той, которая разбила его сердце.

Женя смягчилась. Водопроводчик с разбитым сердцем совсем не то, что обыкновенный водопроводчик.

– Так ты согласна остаться и разделить с ним, так сказать, кров? – спросил Веня.

– Согласна.

– Только, пожалуйста, держи язык за зубами. Ну, по поводу того, что я тебе про него рассказал.

– Конечно! Мог бы даже не предупреждать.

– Вот и ладненько.

– А он не будет выступать? Этот Мартынов? Из-за того, что я остаюсь?

– Конечно нет!

По правде сказать, Лаптев вовсе не был в этом так уверен. Мартынова ему еще предстояло умаслить. Наверное, тот все-таки будет недоволен. В общем, его можно понять: получить в соседки незнакомую особу, да еще такую специфическую…

В этот момент Гена Мартынов снова громко захохотал.

– С ним вообще все в порядке? – осторожно спросила Женя.

– В полном.

– А чего он так ржет?

– Не знаю, надо пойти посмотреть.

Они вдвоем отправились в комнату, причем Веня шел впереди, а Женя замыкала шествие. Они увидели кресло с высокой спинкой, из-за которой выглядывала встрепанная темно-русая макушка. Перед креслом стоял телевизор, и – о ужас! – на экране скакала голая Женя. В этот момент она как раз запела, отчаянно фальшивя, и Гена Мартынов, выступавший в качестве зрителя, снова громко захохотал.

– Выключи сейчас же! – завизжала Женя и кинулась к экрану, загородив его собой.

Мартынов опешил и медленно встал. Он был высок настолько, что Женя не доставала ему даже до подбородка. У него был рот дамского любимца и зеленые глаза обманщика. Он казался просто симпатичным до тех пор, пока не заговорил. Тогда стало понятно, что его тяжелая артиллерия – это обаяние. Женя никогда не видела таких потрясающе обаятельных водопроводчиков. Правда, сейчас ей было не до него.

– Выключи! – еще громче завизжала Женя.

– И вам тоже добрый вечер! – сказало воплощение мужского шарма и лениво потянулось к пульту. – А в чем, собственно, дело-то?

Когда экран погас, Женя наклонилась и вытащила кассету из видеомагнитофона. Потом прижала ее к груди и зажмурилась.

– Что это? – спросил Лаптев, пребывавший в полном недоумении.

– Кажется, я понял, – сказал Мартынов. – Это ведь были вы! Какая прелесть! Это что, пробы для кинокомедии?

– Я хочу побыть одна, – выдавила Женя. Она по-прежнему прижимала кассету к себе, присев при этом так, словно у нее схватило живот.

– Пойдем на кухню! – прошипел Веня и потянул приятеля за рукав. – Надо поговорить.

– Что это за чудо в перьях? – спросил Мартынов, усаживаясь на табуретку, где только что сидела Женя, и принюхиваясь к дымку, шедшему из чугунка. – О, как отпадно пахнет!

– Через пятнадцать минут будет готово, – пообещал Веня, чувствуя смутную вину оттого, что собирался навязать ему соседку. – Ты зачем кассету взял?

– Я думал, это кино какое-нибудь. Кассета лежала на тумбочке под зеркалом, на ней ничего не написано. Я даже не знал, что ты пришел не один, музыку слушал. В наушниках. Так что это за девица?

– Это моя подруга Женя Ярославская, – осторожно начал Веня.

– А чего она приперлась на ночь глядя? Ты ведь уходишь? Или у тебя в запасе еще часик есть? Я вам, наверное, помешаю?

– Это совсем не то, что ты думаешь.

– Ладно, убедил. Больше я ничего такого не думаю.