Вечная Золушка, или Красивым жить не запретишь. Свадьба с риском для жизни, или Невеста из коробки (сборник)

Гуркин был просто сопровождающим, ширмой, за которой Мила прятала от всех свою женскую неустроенность. Расскажи она ему, что за ней охотится убийца, Гуркин может сбежать. Придумает предлог – сколько можно нагромоздить врак! – и смоется. Займет выжидательную позицию. А Мила просто не переживет, если ей придется появиться в ресторане в гордом одиночестве. Даже будучи замужем, она всегда чувствовала себя неполноценной, если вдруг Орехов сражался за очередной проект и ей приходилось всем и каждому объяснять, почему она разгуливает одна среди сонма гостей.

На следующий день перед приходом Гуркина Мила бестрепетно выставила Листопадова на лестничную площадку. Тот поднялся на один пролет и затаился там, поглядывая в окно подъезда. Гуркин, который появился ровно в пять, ему откровенно не понравился. Несмотря на спортивную фигуру и бравую осанку, у него были суетливые глаза и мягкий подбородок. И принадлежал он к той породе мужчин-симпатяшек, у которых чересчур розовая кожа и весьма неопределенные контуры лица. «Странно, – подумал Листопадов. – Этот тип вовсе не подходит такой женщине, как Лютикова. Она не тянет на роль лидерши, он же – явный подкаблучник».

Тем временем Гуркин вторгся на территорию, охраняемую Листопадовым, привычным жестом нажал на кнопку звонка и, когда ему открыли, ласково сказал:

– Здравствуй, Тыквочка! А вот и я!

Несмотря на то что никто его не видел, Листопадов закатил глаза, решив поделиться впечатлением хотя бы с самим собой. Тыквочка! Застрелиться можно.

Гуркин тем временем втиснулся в коридор и широко улыбнулся невыспавшейся Миле. Ночное дежурство Листопадова в кресле не только не успокаивало ее, но, напротив, заставляло нервничать еще больше. Ей показалось, что он заснул, как только погасили свет. Бегать к окнам при нем было стыдно, но и на него полагаться не получалось. Кроме того, зная теперь о том, что Глубоководный работает на самом деле на кого-то другого, Мила вообще сомневалась в безвредности Листопадова. Короче говоря, ночь прошла нервно.

– Ты плохо выглядишь, – заметил Гуркин, стаскивая куртку. Сегодня на нем был лучший его костюм и шелковый галстук в благородную крапинку. – Сколько у нас до выезда?

– В ресторане надо быть в семь, времени вагон, так что я ухожу в ванную.

В этот момент зазвонил телефон. Мила бросилась к нему. Каждый звонок теперь ее тревожил. На проводе был Орехов.

– Алло! Э-э-э… – Он на секунду замялся, раздумывая, как ее назвать. Потом наконец добавил: – Милочка, это я.

– Ну? – спросила та, втайне надеясь, что Орехов раскаялся и сию секунду предложит ей защиту и покровительство.

– За тобой заехать?

– Заехать? Что ты имеешь в виду?

– Юбилей твоего прадеда, разумеется.

– А какое ты теперь имеешь к нему отношение? – рассердилась Мила.

– Иван Евгеньевич меня пригласил.

Мила тотчас же вознегодовала:

– Ивану Евгеньевичу, если ты запамятовал, сегодня исполняется сто лет! Он, конечно, мог тебя пригласить, потому что у него склероз и он забыл, что мы с тобой разводимся.

– Он не забыл, – хмыкнул Орехов. – И пригласил меня, невзирая на то что мы разводимся. Я не смог ему отказать.

– Ах, ты не смог! – ехидно ответила Мила и подумала: «Со мной-то ты обошелся по-другому!»

– Так за тобой заехать? – спросил Орехов уже более нетерпеливо.

– Не стоит, я ведь теперь не одна.

– Да-да, мне, кажется, рассказывали что-то про юношу, которого ты от расстройства допустила до тела.

– Я не от расстройства допустила! – возразила Мила, запыхтев от неудовольствия. – Он меня соблазнил! Красиво ухаживал, пал к ногам. Я просто не устояла, и так поступила бы на моем месте любая женщина.

– Кажется, падение произошло сразу после того, как ты узнала про нас с Ларисой? – съехидничал Орехов.

– Послушай, ты меня пугаешь, – сказала Мила. – Судя по всему, ты все еще испытываешь ко мне сильный интерес.

Орехов злобно гавкнул:

– Тебе показалось.

– Нет, ну как же? Мне лично уже наплевать давно и на тебя, и на твою Ларису…

– Тыквочка! – раздался за спиной Милы истерический крик Гуркина. – Ты забыла про ванную! Там настоящий потоп! Что делать?! Все плавает!

Тут же изо всех сил застучали по батарее, раздались неясные крики и даже приглушенный визг.

– Ах, Орехов, у меня наводнение! Так что прощай, встретимся в ресторане! – воскликнула Мила и бросила трубку.

Тут же телефон взорвался снова, и одновременно раздалась трель входного звонка. Не обращая на них внимания, Мила бросилась на место происшествия и увидела, что из крана хлещет вода и, перетекая через бортик наполнившейся ванны, красиво ниспадает вниз широкой радужной занавесочкой. Все, что было на полу, теперь погрузилось под воду и плавало внутри, как в аквариуме.

– Что же ты кран не закрыл? – закричала Мила, сердясь на Гуркина.

– Но я же в костюме! – возразил тот, отступая подальше. – Как я потом поеду?

Сорвав с себя халат, Мила полезла двумя руками в ванну, вырвала затычку и прямо в комбинации побежала открывать дверь. На пороге стояла миниатюрная девушка, свежая, словно цветок ландыша, с огромными глазами олененка Бэмби и прижимала к груди маленькие ладошки.