Вечник

Когда она проходила мимо детской плошадки, прогремел взрыв. Над деревьями центра мелькнули балки и крупные камни, поднялось облако пыли, которое тут же ухватил ветер и весело поволок в сторону. С такой бойкостью Санфар хватает душу зазевавшегося грешника, чтобы утащить ее в Царство Мертвых. Смерть поправила спектр и заторопилась по своим многочисленным делам.

Парочка блюстителей вышагивала загаженной улицей Настоящего.

Раскормленные ряшки, перекошенные на одну сторону ухмылками. Мятые мундиры в пятнах пота. Брюхи — грушами, под которыми болтаются дубинки. Быки. Стражи порядка. Столпы закона. Лица блюстителей лоснились тем довольством собой и миром, какое бывает у бродячих псов, которые наконец обрели сытую помойку.

Улица напряглась. Завидев блюстителей, некоторые мелкие торговки — все как на подбор дородные и грузные тетки — козочками помчались прочь.

Вдруг блюстителей развернуло в переулок. Тот был перекрыт баррикадой из досок, мусорных баков и рекламных щитов. Смахивающий на бродягу тип, с сигаретой, приклеенной, к нижней губе, деловито снимал с петель дверь магазинчика, явно собираясь и ее отправить в общую кучу.

Для порядка ткнув дубинкой под ребра не успевшего убраться с дороги инвалида, блюстители двинулись прекращать самоуправство на своей территории. Рыча, подлетели к баррикаде, заглянули за нее, и вдруг — куда все делось? Морды блюстителей вмиг стали подобострастно маслеными, и стражи порядка, пятясь на цыпочках, стали отбирать назад, к углу улицы, где их как ветром сдуло.

Притихшие было за баррикадой бандиты дружно заржали. Потом вернулись к своим делам. Кто собирал сканфер, кто храпел, а сидевший чуть в сторонке паренек возился со своим пиджачком.

— Отдохни, Тускляк. На хрена тебе эти железки да чурки ладить?

— А он себе второй скелет делает. Свой-то чахлый.

— Пивка лучше глотни. Чего тебе, ребер не хватает?

Прихлебывающий пиво из банки бородатый и белозубый бандит протянул ее Тускляку, но тот покачал головой. Тускляк, а это и была Тень, которая днем кралась за Смертью, продолжал методично крепить на изнанку своего сюртучка проволочки, железки и веточки. Закончив работу, паренек вывернул пиджачок на лицевую сторону, надел его и стал внимательно оглядывать себя в зеркальце. Оставшись довольным, принялся ладить железки на изнанку кепочки.

— Так зачем тебе второй скелет, дурачок? — не отставал бородач, а так как Тускляк ничего не ответил, бандит пинком сбил парнишку с камня, на котором тот пристроился. Тускляк поднялся, отряхнул одежду. Все ждали, что будет дальше. Кто-то отодвинулся, но паренек ответил беззлобно:

— Это делает меня невидимым. Даже для Смерти.

— А зачем тебе быть невидимым, Тускляк?

— Выжить хочу. Шпынь, Уксус, Костыль, Мосол, Винт — все, кто пытался пасти Смерть, где они? То-то. А я жить хочу.

Бородач оскалил свои ядреные зубы:

— Жить он хочет. Ну и мерзость ты придумал, Тускляк. На хрена тебе такая жизнь? Ты не пьешь, в карты не играешь, бабы тебя не любят, зачем тебе жить, а Тускляк? Все дрожишь только. Эх, какая ты все-таки мразь!

Выхватив кепчонку, он натянул ее Тускляку на глаза. Тот вырвался, сверкнул мышиными глазенками, но тут же осунулся, забился в угол, где и продолжил колдовать над своей убогой амуницией.

Засада ждала. И никто из бандитов не обращал внимания на голубую стену времени за своей спиной.

Белозубый сказал:

— Недолго Смерти шастать осталось. Ишь, наладилась шнырять в Будущее. Ходит туда, как на работу, сволочь.

— Доходится. После того, как эта стерва Бледа закомахала и выбила ему все визитки, — он злой.

— Тихо! Начинается, — первым заметил главаря старый бандит.

Сверкая на пятьсот стэлсов вокруг новенькими золотыми зубами, Блед принялся раздавать команды. Засада вмиг ощетинилась стволами.

Из-за угла появилась знакомая женская фигурка. Это была Смерть.

Первый пунктир из фонтанчиков пыли у ног Смерти, второй, и вот уже баррикада разразилась ураганным огнем.

Смерть повернулась в сторону нападавших, не обращая внимания на автоматные и сканферные очереди, открыла сумочку, и в ее руке полыхнуло зеленое пламя. Своим зеленым факелом она нарисовала в воздухе белый треугольник и осторожно полезла в него.

— Огонь! Быстрее! — страшно орал Блед, стреляя с двух рук, но было поздно.

Воздух стекленел на глазах. Заряды бесполезно били в размывающийся контур. Еще было видно, как Смерть взялась рукой за вершину треугольника и с силой крутнула его, словно винт самолета, а потом ее фигура исчезла в глубине зеркального пузыря.

Разгоняя в стороны клубы пыли, белый треугольник раскрутился в огненный диск, разбух, а когда уперся в стены домов, запульсировал и двинулся прямо на бандитское заграждение.

Пыхнуло жаром.

Выстрелы смолкли. Бандиты попятились. Но прежде чем горячая стена ударила в баррикаду, через общую суматоху зигзагом мелькнула незаметная тень и двумя рывками втянулась в дыру в стене, величиной чуть больше фотографии из семейного альбома.