Вечно дикая

– Что ж, тогда… – Он с минуту возится с пуговицами карамельного цвета на своем жилете. – Знаю, что я не твой крутой и дикий отец, летающий на самолетах, но, если ты не возражаешь… – Саймон откашливается, и, когда снова начинает говорить, его британский тембр становится хрипловатым. – Я бы хотел сопроводить тебя к алтарю, чтобы ты вышла замуж.

Слезы, которые до сих пор мне удавалось сдерживать, вырываются наружу. Я скучаю по отцу всеми фибрами своей души. Мне очень хочется снова услышать его мягкий смех. Хочется увидеть, как он выходит из своих обожаемых самолетов. Хочется, чтобы он был здесь и увидел нашу с Джоной свадьбу. Я знаю, что он тоже хотел бы этого.

И если бы был жив, то к алтарю меня вел именно он.

Папа шел бы справа от меня, а Саймон – слева.

– Ты прав. Ты – не мой крутой, летающий на самолетах отец. – Я протягиваю руку, чтобы поправить его галстук, идеально подходящий к клюквенному цвету платья мамы. – Потому что ты – мой мудрый, терпеливый и надежный отец, который никогда и никому не проиграет. Даже Рену Флетчеру.

Саймон сглатывает, и его глаза блестят.

– Полагаю, это тоже очень круто.

Хихикаю, вытирая слезы кончиками пальцев.

– Да, очень.

Сделав еще один глубокий вдох, чтобы обрести самообладание, он предлагает мне свой локоть.

– Значит, мы сделаем это?

Я улыбаюсь.

– Сделаем.

* * *

Майкл начинает играть на гитаре, как только Диана заходит за угол дома. Далее раздается мелодичное бренчание Энн.

– О, а они хороши, – бормочет Саймон, крепко сжимая мой локоть, пока мы идем по расчищенной дорожке, уставленной вечнозелеными букетами. – Действительно хороши.

– Точно. И слава богу, – шепчу в ответ.

Это еще одна галочка, которую с облегчением можно поставить. В прошлое воскресенье они уезжали, и я не успела сходить с Мюриэль в церковь, чтобы послушать их исполнение заранее.

– Не знаю, слышал ли я когда-нибудь эту песню, но она прекрасна.

– Да.

В моем сознании всплывают приятные ностальгические нотки. Впервые я услышала ее, когда смотрела «Ноттинг Хилл» вместе с отцом. В те последние недели мы видели этот фильм и все остальные картины с Джулией Робертс в его коллекции, наверное, не менее десятка раз.

Когда мы преодолеваем композиции с березовыми ветками, в моем желудке будто все переворачивается от нервного предвкушения. Нас приветствует толпа сияющих знакомых лиц, и я пытаюсь рассмотреть каждое по очереди. Все, кого мы пригласили, приехали. Бобби и Джордж, которые получили сообщение, когда выбрались в город за продуктами, и вернувшиеся пораньше из своего отдаленного домика в лесу. Андреа и Крис, которые перепоручили празднование Нового года в своей гостинице менеджеру. Двое из команды пожарных, с которыми Джона тушил пожары этим летом, специально прилетевшие с работы по контракту в Калифорнии.

Пришли все. Даже Рой.

Он стоит в стороне ото всех, и его широкополая ковбойская шляпа скрывает от меня глаза Роя. Кажется, он собирается удрать еще до окончания церемонии.

Главное, что он пришел.

Поприветствовав всех взглядом, обращаю внимание на Джону – мою красивую и непоколебимую опору в костюме-тройке из саржи угольного цвета, – стоящего в конце длинной красной ковровой дорожки, над которым вот-вот зайдет солнце. Арчи стоит позади него, дожидаясь, когда мы отправимся в наш первый полет в качестве мужа и жены. Слева от него стоит Тедди, сияющий и готовый к церемонии, а справа – нарядная Мари в ослепительном черном платье, которая выступит в роли шафера.

Напряженный взгляд льдисто-голубых глаз Джоны, наблюдающего за моим приближением, заставляет сердце то замирать, то биться с такой же силой, как и в те часы, дни и недели наших первых взглядов, первых прикосновений и первых поцелуев. Только теперь эта реакция вызвана чем-то гораздо более глубоким, нежели симпатичным мужественным лицом и красивыми глазами.

Бесстрашная уверенность Джоны в себе заставляет кровь бешено циркулировать по моему телу. Непоколебимая верность, которая подталкивает меня искать его взглядом в каждой комнате. Необузданная страсть, делающая мои колени ватными.

Внутреннее и внешнее, плохое и хорошее – в нем есть все, что составляет сущность этого дикого человека. И он вот-вот станет моим, пока смерть не разлучит нас.

Джона стремительно направляется ко мне.

Мари поспешно хватает его за руку.

– Нет! Помнишь? Тебе нужно дождаться ее! – ругается она, смеясь.

Немногочисленная толпа позади присоединяется к смеху.

Он напряженно произносит:

– Тогда поторопись.

Я вздыхаю, сходя с заснеженной поверхности и ступая на ковер.

– Выглядишь успокоенной, – замечает Саймон. – Ты на самом деле боялась, что он не придет?

– Нет. Но я боялась, что он наденет одну из этих норвежских штук.

Я имею в виду традиционную норвежскую одежду с брюками, которые напоминают ледерхозен. Как по мне, в них даже Джона не особо хорошо выглядел бы.

– Он что-то задумал. Я вижу.

– Ах, да. – Саймон хмурит брови. – Я не уверен, но это может быть как-то связано с енотом. И твоим кольцом.

Эпилог

Июль