Вечно с тобой (СИ)

— Я раздел тебя и стал осматривать, и ты что-то про отца забормотала, — пояснил он нехотя.

Лекси покраснела и была вынуждена отойти к окну и открыть его, чтобы впустить немного свежего воздуха и охладить горящие щёки.

— Мне просто снился сон.

— Тогда я рад.

Она помолчала, приходя в себя, потом обернулась к Форту, останавливаясь взглядом на его распухшей щеке.

— Ты должен…

— Да, Лекси, я должен, — криво улыбнулся ей Форт. — Поверь, меня не прельщает красоваться в таком виде перед… Н-да…

Он состроил такое обескураженное лицо, что Лекси рассмеялась и почувствовала огромное желание подбежать к нему и просто обнять, крепко обнять. Такое чувство у неё, пожалуй, возникало лишь в детстве, когда она желала спрятаться в объятиях мамы от отца. А сейчас ей от чего прятаться? От любви к Форту? Или от будущего, которое ждёт её, но не здесь, не с этим человеком?..

Её мысли прервал телефонный звонок. Форт тут же встал и вышел, а Лекси смотрела ему вслед и чувствовала слабость в коленях. Он влюблён в неё. И, возможно, уже сам осознаёт это. И, несмотря на то, что ей следовало бы ликовать, Лекси стало страшно.

— Да, прямо сейчас и выхожу. Не кричи. Ты всё ещё не дома?

Форт облокотился о стену и с кислым выражением лица слушал свою жену, которая явно была не в духе.

— Тогда до свидания, — прервал он её и положил трубку.

Кайли звонила спросить, отправил ли он ей альбом. Конечно же, он забыл. А Кайли слишком хорошо знала, что положиться на его память нельзя, и теперь бушевала, вновь получив этому подтверждение.

Пришлось потрудиться, чтобы отыскать в комнате Кайли её альбом. Хоть у его женушки был идеальный порядок внутри, но разобраться среди бесчисленных сумок, мини-чемоданчиков и мягких игрушек, прорыскать все ящики стола было нелёгким делом даже при такой аккуратности.

Как и предполагал, он обнаружил искомый альбом вовсе не в том месте, где ожидал, а под кроватью. Присев на неё, он раскрыл альбом и бегло просмотрел его.

Фотографий было довольно много и все достаточно разные. Были те, где присутствовала сама Кайли — улыбающаяся, энергичная и проказливая. Были снимки природы, городов, животных, каких-то неизвестных ему людей. Была одна фотография и с ним: он, как сейчас, помнил тот день, когда она его запечатлела. Единственный раз, когда ей это удалось.

Надо сказать, фото получилась неплохим, хотя Форт и был на нём взъерошен со сна и смотрел злыми глазами в объектив. Но вышло, как ни странно, забавно, а Кайли любила эту фотографию чуть ли не больше всех остальных.

Была ещё также их совместная — его, Кайли и Дэйва, где они, обнявшись, сидели на разложенных на траве покрывалах в саду, счастливо улыбаясь и с любовью глядя на своего сына.

Форт вздохнул и закрыл альбом, не став досматривать всё то, что там ещё было. Подобные «кусочки счастья» приносили слишком большую боль…

Через час он вновь сидел в своей комнате. На щеке его уже красовался пластырь, да и по всему телу тоже. Теперь он еле мог двигаться, потому что каждое движение отдавалось тупой болью во всём теле.

Но он и не хотел двигаться. Сидел, тупо глядя в одну точку и чувствуя, как сходит с ума. Ему очень хотелось, чтобы рядом сейчас была Лекси, и это злило. Злило также то, что в аптечке, в которую он никогда, можно сказать, и не заглядывал, сегодня обнаружил упаковку морфина. Наполовину использованную. Злило воспоминание о соседке, испортившей его семье жизнь и намеренной портить её в дальнейшем. Злило то, что он чувствовал громадное желание обколоться или нанюхаться.

Задумчиво вертя в своих руках упаковку с морфином, он думал о Кайли. Она не бросила, как клялась ему. Держала наркотик всегда поблизости, даже не пыталась хранить его где-нибудь в другом месте, как, например, он сам. Она, похоже, совсем забыла о том, что им пришлось когда-то пережить, забыла о том, как близки они были к тому, чтобы потерять Дэйва. Забыла — или ей было всё равно.

Таблетки соблазняли его принять их. Расслабиться, уйти от той жизни, которой он жил. Испытать счастье, эйфорию, попасть в мир, где не бывает ничего плохого. Однако желание это было пока ещё контролируемым. Он отбросил упаковку на пол. Встав, подошёл к столу, открыл один из ящиков и достал самый верхний лист бумаги. Уткнувшись взглядом в изображенную им девушку, он пытался поймать себя на какой-нибудь связной мысли. Что она для него? Насколько важна? И не пора ли рассказать ей о себе правду?

Он закрыл рукой глаза. Так страшно было даже представить, что из этого выйдет. Страшно было представить её реакцию. Как она посмотрит на него? Что скажет? Останется ли с ним?..

Он не мог сказать, что любит её. Но он уже не мог без неё. Отчётливо понимал теперь, что каким-то образом она изменила… что-то изменила вокруг него, а может быть, и его самого. Невзначай, ненамеренно, но изменила. И, если она покинет его, то он упадёт ещё ниже. Без всякой надежды на восстановление.