Вечное "люблю" (СИ)

- Нет, Феде, ты слышал?! – язвительно прищурилась. – Он пил горькие отвары! Бедненький! А что было с нами за эти два года, не напомнишь?! Ах, да, кажется, несколько дней после похорон ты, вообще, от меня не отходил, потому что я билась в истерике! Потом мама с папой от горя начали сильно пить, и отец однажды даже ударил меня! А ты увидел синяк, выяснил правду и увел меня к себе! Недели три я жила у вас с тетей Аврелией, правда?! А через полгода уже я пошла кривой дорожкой, связавшись с твоими дружками – Деметирио и Франко! Кажется, эти двое несколько месяцев таскали меня на пьяные вечеринки, верно, Феде?! А ты меня оттуда вытаскивал и убеждал, что так нельзя, правда?! А чем все дело закончилось, не напомнишь?! Ах, да, припоминаю! Кажется, эти двое и еще человек пять на одной из таких вечеринок решили со мной поразвлечься все разом! И, если бы ты, Феде, вовремя не появился, им бы это удалось! А тебя, кажется, в той стычке, ножом пырнули в спину, верно?! И ты месяц потом валялся в больнице, едва не отправившись на тот свет! А я почти не отходила от тебя, умоляя простить свое поведение! Вот так, кажется, дело было, да, Феде?! Уже и вспомнить трудно! И, разумеется, все это не идет ни в какое сравнение с тем, что наш бедный Эрнесто неизвестно где пил горькие отвары! Вот это – настоящий кошмар, да, Феде?!

Мы с ее братом просто стояли с обалдевшими лицами. Вот вам и пугливая девочка! Хотя, признаться, в тот момент, меня волновало участие возлюбленного в этой истории. И постепенно внутри снова зародился ужас. Он был ранен! Ножом! В спину! Господи, какая трусливая тварь это сделала?! Да и вообще, сколько мой возлюбленный натерпелся за эти два года… Ведь он проходил через все испытания вместе с Юми и утешал ее. Но собственную боль заглушить не мог…

А этот самый возлюбленный, все еще надежно обхватывая бьющуюся девочку, выглядел смущенным. Он явно не испытывал особого желания говорить о тех событиях и вспоминать, сколько раз спасал Юми. Вместо этого парень воззвал к здравому смыслу девочки:

- Успокойся, успокойся! Я ведь говорил тебе за минуту до того, как Эрнесто вошел! Я говорил, что он никуда и не уходил! Говорил, что он жив, пока в наших сердцах жива память о нем! Эрнесто не бросал нас!

- Да уж, конечно! – не унималась Юми. – Что-то тебе эта память не сильно помогала, когда ты, в очередной раз, рисковал головой, вытаскивая меня с пьяной вечеринки!

- А она тогда и не должна была мне помогать, – спокойно ответил Федерико. – Но, благодаря ей, я и лез тебя защищать!

- Нет, Феде, – потихоньку успокаиваясь, пробурчала Юми. – Ты полез бы, даже не зная меня. Это же – неотъемлемая часть твоего характера, а вовсе не память о моем братце!

- Пусть так, – не стал спорить мой возлюбленный, – но, возможно, без этого самого братца, я бы, вообще, не стал тем, кем стал. Понятие о чести – это не то, что дается от рождения. Оно приобретается с годами. И мое счастье, что я рос вместе с твоим братом!

Эти слова, вроде бы, успокоили Юми. Хотя, она, похоже, все еще сердилась. Но через минуту Федерико все же отпустил ее. Девочка, с насупленным лицом, опустилась на место, скрестив руки и ноги.

- Ну, и что?! – сердито спросила она у брата. – Может, расскажешь, где шлялся эти два года?!

- Не раньше, чем услышу в подробностях, что тем временем происходило с тобой, – ответил Эрнесто.

- С нами, – пробурчала Юми. – Федерико через все это проходил вместе со мной.

- И ты прекрасно знаешь, что о своих особенно смелых и благородных поступках он предпочитает молчать, – хмыкнул Эрнесто. – Так что, сестренка, давай, рассказывай.

- Да я, собственно, все уже и рассказала, – пожала та плечами. – Что конкретно ты хочешь знать?

- То, что ты билась в истерике, а Федерико тебя утешал, я понял, – заявил Эрнесто. – За это мне следует сказать ему спасибо. Но объясни, как получилось, что мама и Юзуру начали пить?

- Для начала, сядь, – угрюмо буркнула Юми.

Ее брат послушно сел. Федерико же подошел ко мне и приобнял за плечи. Ах! Снова сердце предательски заколотилось, а по спине побежали мурашки.

- А, здравствуй, Виолетта, – спохватилась Юми, сразу улыбнувшись. – Не обращай внимания, просто небольшая семейная разборка. Я наслышала о тебе. За последний месяц, Федерико только в разговорах со мной пятьдесят три раза произнес: «я люблю Виолетту». Серьезно! Я считала ради интереса!

Федерико густо покраснел, а у меня все внутри как будто вспыхнуло приятным огнем. Теперь исчезли даже мало-мальские намеки на ревность к этой девочке. Ведь, если мой возлюбленный так часто говорил с ней о своих чувствах ко мне, это означает, что он, и впрямь, любит меня одну! Вот, теперь я точно знаю, что, по крайней мере, Юми мне не соперница!

- Ты присаживайся! – засуетилась девочка, вскакивая. – Я сейчас и тебе тоже сделаю чаю!

- И мне! – встрял Эрнесто, пока мы с Федерико усаживались.

- Ладно, так уж и быть, – вздохнула Юми.

Похоже, она уже не была так зла на него. Хороший знак.