Вечное "люблю" (СИ)

Как бы мне ни хотелось, чтобы этот поцелуй никогда не прерывался, в один миг мы были вынуждены отстраниться друг от друга, так как кислород – штука невечная. Федерико вздохнул, еще крепче прижал меня к себе и шепнул:

- Даже представить боюсь, ЧТО могло с тобой произойти, если бы не ребята! Какой же я идиот! В следующий раз…

- Ты думаешь, что еще не все неприятности нас накрыли? – испугалась я.

- Чисто-теоретически – не все, – пояснил мой возлюбленный. – Мне, к примеру, слабо вериться в то, что Людмила просто так зароет боевой топор. Особенно, после того, что мы узнали от Макси и Нати. Так вот, в следующий раз перед тем, как выходить на линию огня, я обязательно позабочусь о том, чтобы ты была в безопасности, Вилу. А если кто-то все равно попытается причинить тебе вред, я его собственными руками на части порву!

- Знаю, – рассмеялась я. – В этом уже на собственном опыте убедились Марио и Джузеппе!

Вспомнив летающие ножи, мы дружно расхохотались.

- До сих пор не пойму, – выдавила я, – как вы с Эрнесто ухитрились метнуть свои ножи с такого дальнего расстояния, да еще и с такой силой!

- Нас учили этими ножами с пятидесяти метров сбивать со стены спичечную коробочку, – пояснил Федерико. – Но, признаться, мы не рискнули сегодня бросать их на такое расстояние – боялись случайно попасть в тебя. Бросили всего с двадцать метров, чтобы уж наверняка.

- Надо было видеть лица этих двоих, когда они отскакивали в стороны! – заметила я. – А когда я увидела вас Эрнесто, мне даже показалось на минуту, что вы их сейчас растерзаете!

- Мы за этим вообще-то и бежали, – отсмеявшись, заявил Федерико. – Нас остановило только то, что мы узнали этих четверых, и они уж точно не могли быть террористами.

- Вы хорошо их знали? – поинтересовалась я.

- Ну, по крайней мере, на том уровне, на котором, вообще, могут знаться соратники. За исключением, пожалуй, Винченцо.

- Да, я заметила. У вас с ним, кажется, не очень дружелюбные отношения?

- Это еще мягко сказано, – фыркнул мой возлюбленный. – Винченцо – человек очень внушаемый. Он привык во всем прислушиваться к начальству. У него никогда не было собственного мнения. Собственно, эту черту характера в нашей школе особо и не стремились развивать. Сама понимаешь: если у каждого воина будет свое мнение, это чревато крупными неприятностями вроде нашей с Эрнесто выходки. Вот и Винченцо вырос человеком, которого нужно вести. Он будет слепо подчиняться воле начальства, вели оно ему хоть с собой покончить.

- Поэтому он вас так ненавидит, – догадалась я. – Потому что вы пошли против начальства.

- Возможно, – согласился Федерико. – А может, дело в том, что он никого особо не любит. У него нет друзей, потому что, помимо всего прочего, он является добровольным стукачом администрации школы и вечно строчит доносы. Ну, в общем, ты уже, наверное, поняла, почему он так упорно твердит, что мы с Эрнесто помогли Хельге.

- И здесь ваш Винченцо в чем-то прав, – заметила я.

- Не в чем-то, а практически во всем, Вилу, – признался мой возлюбленный. – Все, что он видел, было на самом деле. А вот нам пришлось врать напропалую.

- Знаю, ты это терпеть не можешь, – возразила я. – Но ты ведь спасал Хельгу от папаши-тирана. А это дорогого стоит.

- Любой бы на моем месте так поступил, – пожал плечами Федерико. – Кроме, разве что, самого Винченцо.

- Не скажи, – заметила я. – Любой не стал бы подставлять под удар себя и рисковать собственным будущим ради абсолютно посторонней девушки. Кстати, что тебе грозило, если бы все раскрылось.

- Не мне, а нам с Эрнесто, – поправил меня возлюбленный. – Он бы не позволил мне одному идти под трибунал.

- А что это такое?

- Это пятно на всю жизнь, – просто ответил Федерико. – Когда на площади тебя на глазах у многотысячной толпы лишают звания курсанта и называют предателем. Ведь мы поступились принципом беспрекословного подчинения начальству, хоть и спасли Хельгу.

- Она тебе, наверное, по гроб жизни благодарна, – заметила я, не до конца все же сумев скрыть нотку ревности в голосе.

Федерико, похоже, эту самую нотку услышал, потому что рассмеялся, запрокинул мне голову и выдохнул в губы:

- Вилу, перестань! Говорю же, мне никто, кроме тебя, не нужен!

- Она, правда, тебе никогда не нравилась? – тихо спросила я.

- Никогда, – отвечал мой возлюбленный, все больше сближая наши лица. – Я помог ей, потому что мне стало, по-человечески, ее жаль. Больше у меня никаких причин не было. Клянусь. И вообще, знаешь, ревновать меня к Хельге – все равно, что ревновать к Глории или к Юми. Ты ведь не ревнуешь меня к Юми, правда?

- Нет, – отвечала я. – Уже нет.

- Уже? – захихикал мне в губы Федерико.

- Ну, прости, – вздохнула я, уже самостоятельно подавшись ему навстречу. – Это было только изначально. А я… я просто ненавижу, когда в твоей жизни оказывается любая другая девушка.

- Мое маленькое ревнивое чудо! – прошептал Федерико и, наконец, поцеловал меня.