Вечное невозвращение

— Пожалуйста. Наша жизнь беспорядочна, раздергана, а в снах всегда есть определенный ритм. Во сне как будто танцуешь. Есть сны медленные, тягучие, как танго, а есть быстрые, стремительные, словно в вихре вальса.

Они долго сидели на кухне, не зажигая свет, пили чай и смотрели в окно на медленно кружащиеся снежинки. В полумраке Стрелков едва различал ее лицо, казавшееся загадочным и незнакомым.

— Что вы молчите? Опять засыпаете?

— Нет, что вы! Разве можно спать в такую ночь!

— В какую такую?

— Я встретил вас, вы пришли ко мне, все это так неожиданно и удивительно, словно мои сны начали осуществляться.

Стрелков действительно очень долго не мог уснуть. Ольга уже спала, ровно дыша во сне, а он все никак не мог успокоиться. Почему-то чувствовал, что если сейчас уснет, то увидит всех своих умерших родных и друзей, прежде всего, приснится ему сестра, погибшая в автомобильной катастрофе, и будет называть его братиком; потом приснится его однокурсник Вадим, который долго и мучительно умирал от рака в больнице и все время требовал красных помидоров. Тогда стояла зима, но иногда Стрелкову удавалось доставать помидоры, но чаще нет. С тех пор, когда он видит во сне Вадима, тот просит красных помидоров. Приснится ему и Печаль в виде старой, бедно одетой женщины, которая ходит среди машин, остановившихся у светофора, и просит милостыню. Кто взглянет ей в глаза, подавая деньги, будет долго и безутешно рыдать. И приснится Горе — это будет голос матери: она разговаривает с ним сквозь дощатую перегородку, он отвечает ей, даже шутит и при этом знает, что она давно умерла. И может быть, даже увидит — и это будет самый страшный сон — во сне самого себя, совсем еще юного, и будет спрашивать его, то есть себя, как он может жить в том времени, где его никто не понимает, никто не любит, где у него нет еще сил, чтобы защитить себя, и нет еще толики мудрости, чтобы уметь заслоняться от повседневного житейского кошмара.

И казалось ему также, что слышит он чей-то голос, и даже не голос, а глухое увещевание: если сейчас заснешь, то все окажется сном, все исчезнет, и, прежде всего, Ольга, так исчезнет, словно ее никогда не было в его жизни, — и он решил караулить ее всю ночь. Но потом начал погружаться в сон, уже что-то видел там, зыбкое и непонятное, даже стал слышать музыку, все пытался понять, что это за мелодия, наконец, вспомнил, что это был старинный вальс "Осенний сон", и понял, что спит. Потом Ольга заговорила во сне — он испуганно встрепенулся, открыл глаза и лежал неподвижно, слушая, как она что-то тихо произносит, не просыпаясь. Он нагнулся над ней и услышал:

Я ехал к вам, живые сны
За мной вились толпой игривой,
И месяц с правой стороны
Сопровождал мой бег ретивый.

— "Это слова к моему вальсу, — подумал Стрелков. — Наши сны опять переплелись".

И окончательно заснул.

Во сне он снова шел через густую стену падающего снега и все пытался угадать, кто это идет впереди — ему почему то было очень важно это угадать. Он хотел догнать прохожего, но как только ускорял шаг, ноги становились ватными и подкашивались. Наконец прохожий остановился сам, поджидая его. Когда Стрелков, с большим усилием переставляя ноги, подошел, то увидел, что это Пушкин.

— Почему вы преследуете меня, сударь? — строго спросил тот.

— Что вы, Александр Сергеевич, я вас не преследую! Просто хотел узнать, где мы по-настоящему живем: во сне или наяву?

— Кто может знать — где сон, а где явь, — засмеялся Пушкин.

— Как же мне быть?

— Вы как англичанин должны знать своего великого писателя…

— Я не англичанин!

— Не перебивайте меня. Так вот Шекспир писал: "Из вещества того же, как и сон, мы созданы, и жизнь на сон похожа. И наша жизнь лишь сном окружена".

— Но как это понять?

— Это вы сами думайте, — снова засмеялся Пушкин, повернулся и пошел прочь, помахивая тяжелой тростью.

Стрелков долго вглядывался в снежную круговерть, но ничего не увидел. Он хотел рвануться, догнать, расспросить еще о чем-то очень важном, но не смог сделать ни шагу — ноги словно приросли к асфальту.

"Как хорошо было бы не просыпаться! — думалось ему. — Если еще задержаться здесь во сне, то можно понять самое главное, что составляет суть жизни, что прозвучало в словах Пушкина. Ведь когда я проснусь, все окажется пустяком. Для дневного разума все плоско и банально. Ах, если бы мне совсем не просыпаться! Я теперь понимаю, как счастливы те, кто умирает во сне".

Он проснулся оттого, что в глаза било солнце. Снег, видимо, кончился ночью, и зима опять надолго отступила. Спал так крепко, что не слышал, как Ольга поднялась и ушла.

Вечером он пошел к ней. Дверь открыл ее отец, сильно навеселе, и очень удивился.

— Уехала она, еще в обед уехала.

— Куда? — с похолодевшим сердцем спросил Стрелков.

— К тебе уехала, в Англию, на стажировку.

— Надолго?

— По-моему, на полгода. Разве она тебе не сказала, что едет? Странные у вас отношения.