Вечное пламя

Он коротко кивнул в сторону кухни, пряча взгляд под отросшей чёлкой, и девочка тут же, такими же неторопливыми шагами направилась туда. Она двигалась медленно. Казалось, что за всё то время, что она провела у себя в комнате, Хейли обессилела не только душевно, но и физически.

Пройдя на кухню, Дэвис замерла на пороге.

Её взгляд, подёрнутый блеском от ламп, на секунду показался чуть живее, а губы задрожали.

Уилл, увидев её, удивился. Он медленно отложил какой-то документ и ручку, что была зажата меж его тонких пальцев. Парень осторожно, словно боялся спугнуть загнанного зверька, поднялся из-за стола. Он заметил, что губы Хейли, потерявшие всякие краски и потрескавшиеся от сухости, с каждой секундой дрожали всё безудержней.

Девочка ничего не говорила. Она просто стояла и смотрела на Уилла. Её взгляд был направлен куда-то выше губ парня – смотреть в чёрные глаза Хейли отчего-то не решалась.

Она сама толком не знала, почему стоит тут, молчит и пытается сдержать вновь накатывающие слёзы, но она чувствовала, что ей надо было взглянуть на Уилла.

Парень не знал, что делать и чего ожидать, поэтому, когда Хейли вдруг расплакалась, словно маленький ребёнок, он тут же подскочил к ней и прижал к себе, широкой ладонью, придерживая её за голову и путаясь пальцами в иссиня-чёрных волосах.

Хейли плакала навзрыд. Из неё постепенно выходила та горечь, что успела накопиться в одиночестве, которое она полностью ощутила, заперевшись у себя в комнате. В тот момент она думала, что больше не выйдет оттуда и что уже ничего не имеет смысла, ведь мама погибла…

Но находиться в одиночестве, зная, что на самом деле ты не одна и там, за дверью тебя ждут люди, которые любят и беспокоятся за тебя, оказалось сложнее.

На этот раз Хейли обнимала Уилла в ответ. Она сжимала в маленьких кулачках ткань его рубашки, а слёзы продолжали капать.

– Всё будет хорошо…– выдавил из себя парень, прижимая девочку крепче. На его лице тут же отразилось отчаяние, ведь он прекрасно понимал, что это самое «хорошо» наступит совсем не скоро.

– Не уходи, – в ответ произнесла Хейли сквозь всхлипы, продолжая плакать. Она не могла успокоиться, а Уилл обнимал всё крепче и крепче.

***

Похороны казались Хейли чем-то несуществующим. Нереальным. Ненастоящим. Она не знала, что это такое и как проходит. Она жила в том мире, где нет места для смерти, а кругом лишь любящие тебя люди.

Поэтому эта потеря стала для неё не только большим разочарованием в жизни, которая на самом-то деле и не была вовсе такой прекрасной, но и ещё большим поводом ненавидеть эту жизнь.

Хейли и подумать не могла, что в её груди может быть такая боль. Она буквально разрывала её на части, не давая оправиться ни на секунду. Её фиалковые глаза теперь смотрели на всё под другим углом.

Не было былой радости. Не было блеска в этих глазах. Не было улыбки.

Но было что-то, что не давало ей полностью погрузиться во тьму. Она все ещё могла думать о прекрасном и хорошем, что, возможно, всё-таки есть в этом мире…

Уилл.

Он был рядом каждую минуту.

Каждую минуту он не давал ей грустить. Говорил с ней, просил рисовать, пытался заставить что-то рассказывать…Девочка не особо понимала, что он от неё хочет, но ей было приятно находиться рядом с ним. Однако всё же она была еще несформировавшимся подростком, который только-только начинал ощущать все прелести подростковой жизни и чьё хорошее представление об этом «прекрасном» мире рушилось и осыпалось пеплом…

Она и сама заставляла себя улыбаться. Ей было как-то непривычно грустить так долго, но и это мнимое спокойствие и напускное хорошее настроение долго не держалось.

В какой-то момент возведённые собственным трудом иллюзии рушились, и слёзы снова катились по щекам.

Было трудно.

Было больно.

Но ей хватало Уилла и его присутствия рядом, чтобы вновь заставить себя улыбаться.

В день похорон Хейли старалась не плакать.

Её глаза уже болели от слёз, но она не могла сдержаться, когда обтянутый бархатом гроб опускали в землю, и засыпали тяжёлыми комьями. Дэвис слышала, как громко они падали на крышку гроба, закрывала ладонью рот, чтобы не заплакать в голос и сильнее сжимала холодную руку Уилла.

На улице стало холоднее. И хотя снег больше не шёл, воздух, казалось, с каждой секундой всё больше пропитывался этим ледяным морозом.

Отца Криса и Уилла похоронили вместе с его матерью, чуть дальше от Линды. Мальчик сначала побыл рядом с Хейли и братом, а потом, отделившись от них, тихо ушёл к отцу. Его гроб уже закопали, и теперь кучка свежей земли слегка возвышалась над поверхностью. Андерсен разглядывал эту сырую землю, и пытался осознать, что там, под ней, не так уж и глубоко, лежит его отец.

Только мёртвый.

Безжизненный.

Только эта мысль, самая главная, никак не могла достигнуть его понимания. Отец и сейчас был в его голове, как строгий, но при этом очень добрый человек. Крис не мог представить его…мёртвым.

Мальчик перевёл на удивление спокойный в такую минуту взгляд с уже поставленного мраморного надгробия отца на надгробие матери.

Она была рядом.

Оливия Андерсен.

«Верная мать и любящая жена».