Вечное сердце

Утром Дэвид высадил Таню у ее фирмы, поцеловал в щеку и уехал. Таня, как всегда, энергично и решительно вошла в свой кабинет, никто бы и не подумал, что ее вдруг облепила паутина одиночества. Она сняла пальто, села за стол, как школьница-отличница, сложив перед собой руки: ладошка на ладошке, локти врозь. Потом опустила на руки подбородок, задумалась. Пару дней назад ее подвез мужчина. Просто хотел подработать. Так получилось, что она втянула его в свои дела, потом они попали черт знает в какие передряги… Он ее поддерживал. Им было хорошо вместе. Он – страшно обаятельный, красивый, умный, ну и так далее… Вроде бы она ему понравилась. Но! Он сейчас или завтра может подвезти другую женщину, в тысячу раз красивее, чем она. И тоже возьмется ей помогать: он ведь такой отзывчивый. Да, собственно, можно и не подвозить. Вокруг него масса женщин. Всякие молоденькие сестрички, пациентки, среди которых могут быть даже актрисы или модели. То есть нужно срочно принимать решение, чтобы не оказаться в дурацкой ситуации. Звонить ему – исключено. Звонка его она не ждет. Как говорится, две совместно проведенные ночи – не повод для знакомства. И пусть прекратит скулить некто, инфантильный и сентиментальный, живущий в ее душе. Она останется сильной женщиной и, грубо говоря, хозяйкой своей жизни. Тьфу, какая пошлятина. Тем не менее она не сунет ногу в этот капкан возможных страданий. Интересно, откуда в ее голове такие странные образы. Оттуда! Из страданий, которые позади. Впереди – дело. И дела. Она в крайнем случае и сама знает, как помочь соседкам-погорелицам, родителям Марины… Но сейчас и об этом нельзя думать: страшно, если честно.

Дверь кабинета открылась, вошла Юля, заместитель, буркнула приветствие, подозрительно на нее посмотрела.

– Ты работать пришла или просто так?

– Не поняла тебя. Юля, ты не можешь выражать свои мысли конкретно?

– Чего тут выражать. Захотела – приехала на работу на два часа с мужиком. Захотела – вообще не приехала… Нам звонят из швейцарской фирмы, спрашивают, когда можно документы подписывать. Мы, говорят, с вами договорились. А я откуда знаю, когда. Ты позвонила Поле, что заболела гриппом и чтобы тебя не беспокоили. Рассказать, чего у меня болит? То есть что у меня еще не болит?

– Да… Ну, ты навалилась. Другой начальник сразу бы уволил.

– У другого начальника не трое подчиненных, которые пашут, как волы, не зная, сколько им заплатят, и вообще…

– Юлька, кончай, а? Я действительно заболела… Ну, не грипп, конечно. Но случилось такое, что… Как-нибудь потом расскажу.

– Да все мы поняли, что у тебя случилось. Негр-блондин у тебя случился. Честно, я не ожидала. А Полька говорит, она бы на твоем месте тоже… Что называется, дурной пример заразителен.

– Какие же вы… Ну, дуры просто, извини, конечно. Дело совсем в другом. Беда у людей случилась. Да ладно: оправдываться еще тут буду… Звони на швейцарскую фирму, договаривайся о встрече. Только не сегодня. Мне нужно что-нибудь приличное купить. Как ты думаешь – платье или костюм? Брючный или с юбкой? Черный или нет?

– Ты еще спроси: с рюшами или без. Я удивляюсь. Конечно, черное строгое платье. Чтоб стройнило и вообще… Ты у нас – не птичка райская, не Мальвина с голубыми волосами…

– Юля, – обрадовала ее Таня, – самую большую гадость ты мне сказала именно сейчас. Но я учту, разумеется, твое мнение.

– Учти, – буркнула Юля и пошла к выходу. – Нам тоже, что ли, нарядиться?

– Разумеется, – кивнула Таня. – И вовсе не в черное. Не ритуальная контора, чай.

Когда Юля вышла, Таня достала из ящика стола зеркало и внимательно на себя посмотрела. Она не бледная, в черном ей будет нормально. Но Юлька имела в виду совсем другое: мол, ей нужно себя спрятать, что ли. Чтоб не выглядела коровой-колбасницей… Ужас. Тане страшно захотелось посоветоваться с Дэвидом: у него по любому поводу есть свое, очень мужское мнение… Но она же не будет ему звонить… И тут раздался звонок, Таня посмотрела на номер, и у нее дыхание перехватило от радости. Он!

– Привет. Не отвлекаю?

– Да нет. Я просто думала.

– О чем, если не секрет?

– Нет, наоборот. Я с тобой хотела посоветоваться. Ну, насчет договора со швейцарской фирмой. Они звонили вчера. В общем, я не знаю, что мне купить из одежды. Нет ничего подходящего, хотя шкаф забит. Юля говорит, черное платье…

– Только не черное, – авторитетно заявил Дэвид. – Это сделка. Ты должна не скрывать свою яркость, а мягко ее подчеркнуть.

– Это как?

– Женственный фасон, не брюки, но главное – цвет… Какой цвет?.. Знаешь, какой? Виноградный или шоколадный, чтобы сияли твои глаза и губы. Твое чудесное лицо.

– Ой, Дэвид… Ты все это по доброте душевной говоришь, а у меня от твоих слов и такой перспективы даже все похолодело внутри. Мои не поймут, если я начну сиять… Юля этого не одобрит.

– Ты должна сиять. И никакой моей доброты душевной в этом нет. Говорю категорично, как хирург.

– Дэв, – Таня смеялась до слез, почувствовав невероятную легкость. – Ты такой смешной.

– Да? Ладно, я приехал на вызов. Ночью работаю. Позвоню завтра утром.