Вечное (СИ)

Чтоб меня… Не-е-ет. Чтоб его! Чтоб его гули драли, заразу темную, сволочь, паразита, а-а-а-а!

“Соискатель: Холин, Митика Лукреция, унив. вне кат., некр. — пр.

Науч. рук.: Холин, Марек Свер, унив. вне кат., магистр, некр. — пр.

Куратор: прокуратор конгрегации высшего ранга светен Арен-Тан

Резолюция: одобрено к защите.”

Он подождет, да? Это он так ждет, да? И не вмешивается, да? Сначала конференцию мне сорвал, нахлебавшись просроченного зелья, теперь мою идеальную магистерскую в могилу загнал. А я еще, дура, воспользовалась практичным советом доделать “Алый шторм” и сидеть спокойно, вместо того чтобы ставить всех на дыбы своей многоконтурной матрицей. Доделала, глядь. И эта инквизиторская рожа туда же…

Светен ответил на звонок в ту же секунду, будто ждал.

— Да? — удивился прожженный манипулятор, — разве? Нет, заменить уже никак не выйдет. Дата защиты назначена. Комиссия будет в полном составе. От конгрегации в том числе. И от Академии. Закрытое. Никаких любопытных. В узком… В семейном кругу, можно сказать. Или вы наивно полагали, что можно задействовать девяносто процентов мощности вычислителя информатория по закрытому каналу без моего как вашего непосредственного куратора ведома и ведома конгрегации? Дело конечно ваше, ваши деньги, а ради чего? Из праздного любопытства? Как показала практика, это — не ваш случай, мадам Холин. Кстати, очень изящное название. Увидимся на защите.

Увидимся, да…

Я посмотрела на вновь приветливо распахнутую дверь кабинета.

Не сейчас. Для начала я увижусь кое с кем еще.

7

— Почему мне кажется, что отца еще нет? — сказал Лайм, помявшись с ноги на ногу рядом с разглядывающей статую Посланника Дарой.

— Не кажется, — снизошла сестрица. — Позже.

Выйдя из магбуса, они не пошли тропинкой через старый парк, а остались стоять. Дара осталась, а Лайм караулил. Она же мелкая, еще затолкают.

Глаза сестры, устремленные на размытую в кисее низких облаков верхушку храма Света, то выцветали до тускло серого, то вновь наливались густой, почти черной синевой, а Лайму казалось, что статуя Посланника вздрагивает, грозя обрушиться на находящиеся рядом строения.

— Идем? — предложил Лайм.

Дара кивнула спустя минут пять и направилась вглубь парка.

Рикорд немного беспокоился. Сегодня он не слишком вежливо и довольно настойчиво дискутировал с учителем на тему допустимых магических воздействий к себе подобным, за что был отправлен на внеочередную беседу с психологом и отцу наверняка сообщили. Подобным себе задиру и пакостника из параллельного класса, издевающегося над мелкими, Лайм не считал, а частичный стазис, оставивший мальчишку торчать истуканом во дворе, как раз считал. Той самой допустимой мерой. И попросить Копатя присматривать за мамой в его отсутствие было такой же допустимой мерой. Ему иногда все еще снился жуткий день, когда ее едва не стало. Гадко заныло в груди, Дара остановилась и взяла за руку, сжала пальцы и отпустила.

— Мне казалось, ты просто знаешь, что должно произойти, потому все так. Могла бы сказать тогда, что с мамой все будет в порядке, — сказал Лайм.

— Я знаю-вижу варианты. Тогда, — сестра потянулась рукой к чашке наушников, но так и не коснулась, чтоб сделать всегда играющую там музыку громче и заглушить раздражающие слова снаружи, — тогда был веер, точка из которой расходятся вероятности, я знала-видела несколько-много и потому никак не могла сказать как-когда именно и что будет потом-сейчас.

— Получилось не очень, потом, когда получилось, ну… ты поняла.

— Получилось, как должно, а очень или не очень — выводы делать рано. Слишком много вероятностных веток. И всё это все равно относительно.

— Относительно чего?

— Относительно угла зрения.

Дальше шли молча.

Замок на двери был старый и Лайм немного повозился, пока открыл. Сестра в это время покачивалась в такт неслышной музыке в наушниках и улыбалась. Может сама себе, может дому напротив, будто наблюдала за чем-то занятным.

* * *

Мой неожиданно знаменитый раритет остался возле Восточного, так что пришлось вызвать такси. Попросила остановить у парка. Объезжать выйдет дольше, чем наискосок. Звонца и прилегающие улицы — район старый и памятный. Столько всего… Особенно если в конец довольно длинной улицы прогуляться и свернуть к кладбищу. Шиповник, ночь, злобный, как криво активированный конструкт, Марек Холин со следами лежания мордой в стол и я в бесстыжем платье не первой свежести.

Воспоминания вызвали на лице блаженную улыбку, случайно встреченный на дорожке хоббит предпочел обойти через кусты. Тут тоже шиповника полно было. Парк закончился неожиданно быстро, но ноги понесли не к двухэтажному особнячку с зеленой крышей, а не дойдя до растрескавшегося от времени бортика фонтана с зеленоватой темной водой свернули в сторону к дому напротив. Жалкими остатками ведьмачьего дара я слышала, как медленно вздыхает под фундаментом просыпающееся сердце. Одушевленный. Его кто-то разбудил.