Вечное свидание

– А мне однажды кавалер зонт подарил. Я на остановке под крышей пряталась, дождь льёт, ну, проливной просто, и не кончается. Я прячусь и думаю, как домой побегу?.. Он со мной вместе из института вышел, вроде бы провожал меня. Вот мы стояли-стояли, а холодно, осень уже, такая поздняя, седая…

Маруся слушала очень внимательно.

– И я всё сокрушалась, что мне домой надо скорей, мама с работы придёт, а я посуду не помыла, влетит. Он слушал, слушал, а потом побежал через дорогу. Там напротив галантерея была. Я так удивилась! – Тётя засмеялась счастливым смехом. – Думала, он меня бросил, ему совсем в другую сторону надо было, там как раз автобус подошёл. Но он вернулся и принёс мне зонт, такой шикарный, складной. Они тогда только-только в Москве появились и стоили дорого, да и не во всяком магазине их продавали. А нам как раз стипендию дали. Вот он на этот зонт почти всю свою стипендию и потратил. Зато я домой пришла как принцесса – под зонтом. Даже у мамы такого не было. Она у меня время от времени его брала поносить. И я ей давала – это же мой собственный зонт!..

Тётя замолчала и стала заливать огненным рассолом очередную банку.

– А куда он потом делся? – осторожно спросила Маруся. – Тот парень, а не зонт!

– Убили его, – ответила тётя будничным голосом, – девяносто первый год, тогда таких историй сколько угодно было. На футбольном поле, прямо за институтом. Сняли куртку, кожаная куртка у него была, часы, деньги какие-то забрали. Зачем он в тот вечер через поле пошёл, не знаю… Кругом хулиганили, а он пошёл.

– А ты его… любила? – ужаснулась Маруся.

– Я не успела! – сказала тётя Лида с силой. – Я принца себе подыскивала, а он обыкновенный парень был, даже не очень симпатичный. Тогда всякие кооператоры появились, первые коммерческие палатки, магазины, и многие моментально разбогатели, «Жигули» стали покупать. Это такая шикарная машина была, «Жигули» восьмой модели! А он, обыкновенный студент, только и делал, что учился, никаких тебе палаток, никаких «Жигулей»… Маруська! – вдруг громко сказала Лида. – Ты смотри, у нас соль вся вышла! Как это я не рассчитала! Беги скорей за солью, на последнюю партию точно не хватит!..

– Тёть, а потом? Тебя уже больше никто не любил так, как он?..

– Марусь, давай быстрее! Возьми на всякий случай две пачки! У тебя деньги есть?

Маруся поняла, что расспрашивать дальше не стоит. Она задумчиво развязала косынку, сняла с крючка цветастый рюкзачок, купленный по секрету от отца перед самым отпуском в ЦУМе, – знак шикарной жизни и дань глянцевым журналам, – пересчитала в кошельке сотенные бумажки, три тысячи лежали отдельно, под «молнией», сунула ноги в шлёпанцы и отправилась в магазин. Идти было всего ничего, через две улицы.

…И Гриши нету, что ты будешь делать! Она должна немедленно рассказать ему о тёте, она ведь никогда не знала, что в тётиной жизни когда-то случились такие трагические события. Нужно, чтобы Гриша тоже узнал и сказал ей, что делать. Пусть всё это произошло сто лет назад, просто раньше-то Маруся не знала, и тётя Лида должна была справляться сама, одна, а теперь она, Маруся, как-нибудь ей поможет! Тут слёзы навернулись Марусе на глаза – так жалко стало убитого парня и ту девчонку с зонтом, которой тётя Лида была когда-то. Воображение, которого Марусе было не занимать, моментально нарисовало картину: дождь, осень, автобусная остановка и новенький зонт из галантереи напротив. С тех пор прошла жизнь, которую тётя провела в одиночестве. То есть у неё всегда были Маруся, и её отец, и бабушка с дедушкой, но больше никто и никогда не дарил Лиде зонтов на автобусных остановках.

Из-за углового дома доносились раздражённые голоса, кто-то почти кричал, и Маруся решила было повернуть обратно – она терпеть не могла скандалов, особенно публичных, на людях! – но тогда за солью побежит тётя Лида, помидоры же не бросишь!.. И Маруся, потоптавшись немного, отважно двинулась вперёд. В конце концов ей нужно в магазин, и скандал не может иметь к ней никакого отношения!

У дверей магазина разорялся Валерик – ясное дело! Он животом наступал на маленькую женщину, похожую на кудлатую болонку. Женщина отступала и закрывалась от него пакетом, из которого торчал длинный батон.

– А я тебя предупреждаю серьёзно, Наталья! – кричал Валерик. – Ещё раз замечу твоего пацана возле машины, шкуру спущу, сначала с него, а потом с тебя!

– Да они играли там! – тоненько восклицала женщина. – Чего он тебе сделал?!

– Если б сделал, я бы его, гадёныша, в колодец головой сунул! Нечего ему возле моего дома шастать!

– Да как им не шастать, если твой дом на поле выходит, а они там играют!

– А мне положить, где они играют! Я поле «колючкой» обнесу, чтоб туда не совался никто!

– А оно что, твоё, поле это?!

– А твоё, что ли?!

Маруся подумала, что сейчас Валерик её увидит и набросится, непременно набросится! Ей стало страшно и захотелось убежать.

На той стороне улицы притормозила машина, из неё выбрались супруги Прокопенко.

– Бог мой, опять шум, – сказала жена плачущим голосом. – Опять Валера!..

– Как он мне надоел, – поддержал её муж.