Вечное царствование (ЛП)

Когда мы добрались до здания, я с опаской оглядела маленькую хижину, разглядывая закрытые окна и полусгнившее крыльцо. Листья собрались в кучу на облупившейся белой краске здания, дерево прогнило, но выглядело еще достаточно прочным.

Магнар направился внутрь, дверь громко ударилась о стену, когда он распахнул ее, его ботинки застучали по деревянному полу внутри. Я подождала мгновение, позволяя его тяжелой заднице испытать эти шаткие половицы, затем направилась за ним, когда он не провалился сквозь них.

Я провела пальцами по рукояти Фурии, а темнота, казалось, сгустилась в углах комнаты, пока я искала любой признак опасности среди теней.

Пространство было открытым: старая кухня справа, коричневый диван перед камином слева, три двери в задней части помещения, предположительно ведущие в спальни и ванную.

Я задержалась у дверного проема, пока Магнар проходил через помещение, открывая двери и проверяя, действительно ли мы одни.

Все было покрыто слоем пыли, но в остальном здесь было достаточно комфортно. Гораздо лучше, чем разбивать лагерь на ветру.

Магнар направился к небольшому камину в гостиной, наклонился, чтобы развести огонь, по-прежнему ничего не говоря, пока я топталась рядом.

Я прикусила язык от вопросов, которые так и норовили впиться в горло. Но путешествие было наполнено моими требованиями, и было очевидно, что его не заставишь отвечать. Я наблюдала за тем, как в хворосте загорается искра, а мое дрожащее тело жаждало поцелуя тепла, которое мог бы подарить огонь.

Магнар вообще ничего не сказал, пока разводил костер, поддерживая его, пока не убедился, что пламя не погаснет, затем, не сказав ни слова, прошел мимо меня, направляясь наружу, чтобы установить чары у всех входов, чтобы держать вампиров подальше.

Разочарование охватило меня, когда я придержала язык, и я заставила себя тяжело вздохнуть, подавляя свой гнев в пользу другой тактики.

Я прошла глубже в хижину и обыскала крошечную кухню в поисках чего-нибудь, что мы могли бы съесть. Я нашла несколько банок сладкой кукурузы и фасоли, а также запечатанный пакет с хлопьями для завтрака, которые даже не были черствыми на вкус. Я разогрела фасоль и кукурузу на огне, пытаясь сделать их более аппетитными, и подала их вместе с хлопьями, чтобы получилось необычное, но вполне съедобное блюдо.

Магнар вернулся, плотно закрыв за собой дверь, и остановился, обнаружив меня у огня с двумя мисками еды, приготовленными и ожидающими. Я даже нашла для него ложку. И если это не была блестящая маленькая взятка, чтобы умаслить его и заставить говорить, то я не знаю, что это было.

Я мило улыбнулась, предлагая ему миску, и хотя он подозрительно прищурился, он принял свою порцию с благодарным кивком. Между нами воцарилась тишина, прерываемая только звоном наших ложек по тарелкам и тихими звуками нашего жевания.

Правильно, наслаждайся вкусной едой, которую приготовила маленькая я, пусть она согреет твой желудок и наполнит тебя желанием вознаградить меня.

Я не придавала особого значения вкусу найденной еды, просто сосредоточившись на том, чтобы утолить боль в животе, пока ждала, когда Магнар ослабит бдительность и, наконец, начнет раскрываться.

Я закончила первой, затем посмотрела на Магнара, пока он медленно поглощал свою порцию, каждое поднесение ложки к губам занимало вечность, пока я боролась с желанием отогнуть рукав и еще раз осмотреть отметину на руке, задаваясь вопросом, была ли она там вообще. Я подождала, пока он закончит есть и поставит свою миску на стол, с нетерпением ожидая, когда он расколется.

Он отодвинул миску от себя, и я бросила на него невинный взгляд, пытаясь заманить его к себе, как будто подманивала птицу жирным червяком.

Ничего.

Разочарование заклокотало в моей груди, прежде чем я окончательно сломалась.

— Ты собираешься объяснить, что это значит? — Спросила я, чуть не задохнувшись от сладости своих слов, заставляя себя не укусить его, сбрасывая куртку, прежде чем закатать рукав рубашки и показать ему метку, опасаясь, что он может отрицать ее наличие, если я не докажу, что она есть.

В ответ Магнар стянул куртку, обнажив рельефный пресс там, где он скрывался под задранной рубашкой, отложил ее в сторону вместе с мечами, прежде чем закатать льняной рукав рубашки и показать мне свою руку.

На внутренней стороне предплечья точно такая же отметина выделялась на фоне кожи, не тронутая татуировками, украшавшими его, совершенно одинокая на плоскости его теплой смуглой плоти. Его метка была бледной, почти серебристой, как старый шрам, с оттенком чего-то более сильного, от чего мне захотелось протянуть руку и провести по ней пальцами. Я подавила желание сделать что-нибудь подобное, вместо этого снова посмотрела в его золотистые глаза, ожидая ответа.

— Это метка истребителя, — медленно произнес Магнар, давая мне время переварить его слова, и мой взгляд начал метаться между его меткой и моей собственной.