Вечное царствование (ЛП)

испытала бесконечное облегчение, когда мы оставили вампирский бар позади и отправились в карете дальше в город. Мне больше не хотелось приближаться к этому месту, и я больше не смотрела в окно с радостью. На меня накатывало чувство уныния, когда я смотрела на вампиров, идущих по своим делам, — их свобода была ярким напоминанием о моем пленении.

Выросшая в Сфере, я, по крайней мере, осознала важность своей крови. Это было не так уж много, но там люди хотя бы имели ценность. Здесь же Сферы игнорировали. Нашу кровь собирали для питания вампиров, и все, что они видели, — это содержимое их чаш. Мы были единственным блюдом в их жизни и никак не влияли на другие ее составляющие. Это всегда казалось унизительным, но теперь все стало еще хуже. Как будто мы были для них чем-то неважным, а может, и вовсе не значимым. И во мне снова начали возникать вопросы по поводу всего этого королевского ритуала, потому что, если люди здесь были такими незначительными, зачем им забирать кого-то из нас и тратить время на разыгрывание шоу перед неизбежным. Зачем давать нам иллюзию выбора? Зачем наряжать нас и водить по городу, притворяясь, что «ухаживают» за нами, как выразился Эрик.

Я взглянула на Эрика, который наблюдал за мной с пристальным выражением лица, разглаживая большим пальцем складку на своих элегантных брюках. — Почему я еще не вампир, Эрик? Ты говоришь, что это проклятие, но это то, для чего мы вам нужны, не так ли? Так зачем же все делать таким образом? С ухаживаниями и формальностями. Я не понимаю.

У Эрика перехватило дыхание, когда он задумался над моим вопросом. — На это есть причина, бунтарка. Но мы не говорим о ней до окончания церемонии Выбора.

Я в отчаянии покачала головой. — Просто скажи мне.

— Нет, — твердо сказал он, его взгляд стал жестче. — И не спрашивай меня больше. — Я ожидала, что он отвернется, но он этого не сделал. Вместо этого его пристальный взгляд впился в мой, как будто он пытался заставить меня подчиниться, но я смотрела в ответ с такой же яростью, отказываясь склониться.

Экипаж остановился, и я бросила взгляд на открывшуюся дверь, в которой стоял кучер, он низко поклонился, ожидая, когда мы выйдем.

— Закрой дверь, — рявкнул на него Эрик, и мое сердце дрогнуло.

Дверь захлопнулась, и ужас пополз по моим венам, когда Эрик придвинулся ближе ко мне, его глаза были двумя ледяными озерами, способными превратить мое сердце в лед.

— Когда мы поднимемся наверх, я хочу, чтобы ты была послушной. Женщина, с которой мы встречаемся, сможет помочь тебе с Фабианом. Поэтому ты должна отказаться от своего поведения прямо сейчас, слышишь меня?

В горле у меня пересохло, и я заставила себя кивнуть, несмотря на бушующую в груди ярость. Он отвернулся, но слова слетели с моих губ прежде, чем я успела их остановить.

— Ты уже освободил моего отца? — Спросила я.

Вопрос повис в воздухе, и его плечи напряглись, когда он продолжал держать пальцы на дверной ручке. — Я разберусь с этим.

— Так это значит — нет, — прорычала я, и жар разлился по моим венам.

Мои руки сжались в кулаки, когда я уставилась на его затылок.

— Если завтра у тебя все получится с Фабианом, я сделаю это приоритетом.

— Его зовут Митчел Форд, — сказала я громко, чтобы он меня услышал. — У него волосы такие же черные, как у меня, он высокий, хорошо сложен. Не позволяй Вульфу одурачить тебя и заставить освободить кого-либо другого. Митчел Форд, ты понял?

Эрик оглянулся на меня, плотно сжав губы. — Я понял. Теперь двигайся.

Он открыл дверцу и быстро вышел из экипажа, чтобы я не смогла давить на него дальше по этому вопросу.

На этот раз он не протянул мне руку, и все хрупкие мосты, которые, как я думала, мы начали строить между собой, разлетелись вдребезги, как одна из моих прелестных иллюзий. Фантазии были твоим другом, только когда ты был в них. В тот момент, когда они выплевывали тебя, они смеялись над тобой за то, каким глупцом ты был, веря, что можешь оставаться их частью. И я напомнила себе, что не следует забывать об этом.

Я спустилась по ступенькам, скрестив руки на груди, когда оглядела темную улицу и высокий жилой дом впереди нас. Я поежилась, когда вокруг меня подул пронизывающий ветер, прижала руки к груди, пытаясь защититься от холода, чувствуя себя так, словно мы только что вступили на опасную территорию в сияющем городе.

Эрик хранил молчание, когда подошел к большому дверному проему и нажал пальцем на кнопку рядом с ним.

— Да? — Ответил женский голос.

— Это Эрик, — сказал он, и послышалось жужжание, прежде чем дверь открылась.

По тому, как непринужденно он представился, я догадалась, что он был в близких отношениях с той, кто ждал внутри.

Я последовала за ним на лестничную площадку, прежде чем дверь закрылась перед моим носом, и звук, с которым она захлопнулась за мной, заставил мое сердце учащенно забиться. Что-то здесь было не так: лестница освещена слишком яркими лампами, а воздух здесь еще холоднее, чем снаружи.

Эрик едва взглянул на меня, прежде чем взбежать по лестнице, выложенной голубой плиткой, в таком бешеном темпе, что я никак не смогла бы за ним угнаться.