Вечное царствование (ЛП)

Рюкзак врезался с глухим стуком. Одиннадцать банок еды врезались в череп Томаса сбоку и опрокинули его, как мешок с дерьмом.

Мои губы приоткрылись, когда я в шоке уставилась на его распростертое тело, ревущую тишину в моем черепе нарушал лишь стук дождевых капель по цементу. Томас лежал в растущей луже крови, которая просачивалась в окружающие его мутные лужи. Я выпустила свой рюкзак, и он упал рядом со мной, забрызгав водой мои ботинки.

Мое сердце бешено заколотилось в груди.

Я убила его. Срань господня, я, блядь, убила его.

Я начала пятиться, потом остановилась. Если бы я действительно убила его, мне пришлось бы признаться в этом. Если бы вампиры нашли его… Они ненавидели мертвые тела, это означало впустую потраченную кровь. Может быть, я смогла бы придумать оправдание или еще какую-нибудь причину, чтобы они меня отпустили. Сказать им, что он напал на меня, или… Возьми себя в руки, Келли. Проверь его гребаный пульс.

Я боролась со своим страхом и подошла ближе к распластавшемуся телу Томаса. Я медленно наклонилась, встав подальше от крови, собирающейся возле его головы. Мои пальцы слегка дрожали, когда я протянула их к его шее, наполовину ожидая, что он выпрямится и снова нападет на меня в любой момент, моя свободная рука на всякий случай сжала нож в кармане.

Его кожа была теплой под моими холодными пальцами. Сначала я ничего не почувствовала, но затем слабое биение его пульса ожило под моим прикосновением. Я вздохнула с облегчением. Он был мудаком, и с этого момента мне придется обходить его стороной, но лучше живой мудак, чем мертвый. И теперь он знал, что я могу защитить себя, если он меня вынудит.

Томас застонал и пошевелился подо мной, заставляя меня отшатнуться. Я быстро попятилась и чуть не споткнулась о свой рюкзак, валявшийся на земле, но сумела удержаться на ногах.

Томас открыл глаза на шум, и я уставилась на него, когда он встретился со мной взглядом, проклятие сопровождало движение руки к ране на его голове.

— Я знаю твой секрет, и теперь он мой тоже, — сказала я смелее, чем чувствовала, но к черту его и к черту этот дерьмовый жребий, выпавший нам в жизни. Я не собиралась позволять ему лишать меня этой возможности, я не собиралась позволять ему запугивать меня, когда все эти припасы лежали прямо там, за забором, больше, чем требовалось моей семье, чтобы пережить эту зиму. — Так что просто держи рот на замке, и я буду тоже. Они никогда не узнают.

Они. Вампиры. Единственное, чего он должен был бояться, независимо от того, что он думал обо мне. Правда заключалась в том, что он не смог бы убить меня, даже если бы захотел. Никто из нас не мог рисковать таким вниманием, и позволить мне воспользоваться его драгоценным туннелем было гораздо лучше, чем пытаться избежать наказания за убийство их домашнего скота.

Его лицо исказилось от гнева, но я не дала ему возможности ответить. Я сказала ему все, что было важно, и показала, как я реагировала на его угрозы. Дело сделано.

Я схватила свой рюкзак из лужи рядом со мной и повернулась, чтобы перемахнуть через заднюю стенку фонтана. Я тяжело приземлилась на дальней стороне, зашлепала по воде, перелезла через нижнюю стенку за ней, затем сорвалась с места, чтобы убраться как можно дальше от этого придурка.

Банки загремели, натыкаясь друг на друга, и, несмотря на вкус крови на разбитой губе, двух диких зверей, покушавшихся на мою жизнь, и тот факт, что я промокла до нитки, я не могла не чувствовать себя легче, чем за последние месяцы.

Я продолжала бежать к захваченной части Сферы, петляя между обломками каменной кладки и по разрушающимся улицам, которые зигзагами петляли между полуразрушенными зданиями. Не было никаких правил, запрещающих исследовать руины, но вряд ли кто-то беспокоился. Здесь не осталось ничего, что стоило бы взять, и большинство людей не видели смысла тратить свою энергию.

Однако мне нравилось в руинах. Это было единственное место, где было по-настоящему тихо, где мои мысли не были заперты в клетке и где я могла мельком взглянуть на мир за оградой.

Я побежала дальше, но внезапно стук дождя стал не единственным звуком, который я слышала. Из центра города доносился пронзительный звон, который повторялся снова и снова, вызывая трепет, закручивающийся спиралью в моей душе. Я знала этот звук. И это означало, что я должна была вернуться домой прямо сейчас.

Я прибавила темп и перешла на спринт. Рюкзак за моей спиной внезапно показался намного более заметным, чем минуту назад. Я не знала, должна ли я попытаться спрятать его до того, как вернусь, или мне лучше спрятать его в безопасности нашего дома. Не было никакого объяснения, которое я могла бы дать содержимому этого рюкзака, ничего, что я могла бы сказать, что могло бы скрыть правду, если бы его нашли.