Вечномечтовые

Так и есть, отдали, отдали, в зоопарк, родители, гадкие, гадкие, гадкие, отдали Цапа, отдали, в зоопарк отдали, а то и вообще на улицу выкинули, как-то теперь Цап без Мака…

Мак распахивает дверь, выбегает в темноту улицы, родители всполошились, Мак, Мак, ты куда, куда-куда, на Кудыкину гору… тут надо сбежать из дома, обязательно сбежать из дома, все герои во всех книжках так делают, когда их родители предают, они сбегают из дома…

– Цап! Цап! Цап-Цап-Цап-Цап-Цап!

Ночь не отвечает.

12.03.2056.

Жив.

Вот это главное, жив, остальное уже все неважно. Даже страшно как все неважно, и что «Центавра» больше нет, и что никого больше нет, и это не имеет значения…

Главное – я живой…

Смотрят с чужого неба две луны, вспоминаю давнюю присказку, если на небе две луны, пить уже достаточно.

Выпью еще чуток, будут четыре луны.

Благо, спирт еще есть…

– Цап! Цап! Цап-Цап-Цап-Цап-Цап!

Бежит Мак в темноту ночи, кричит – до хрипоты, до отчаяния, зовет, ищет…

– Цап! Цап!

Цап, он же такой, он же… особенный. Он же здесь, на улице, не проживет, на улице ему холодно, на улице ему плохо, Мак не знает, почему, но чувствует – плохо.

– Цап! Цап!

Потому что Цап… потому что он особенный. Он не из нашего мира. Это Мак сразу так родителям сказал, он откуда-то… ниоткуда. Родители как всегда слушают и делают вид, что верят, а на самом деле они Маку ни капельки не верят…

Прохожие смотрят на Мака удивленно, да куда это маленький такой побежал. Кто-то уже в полицию сигналит, непорядок. А Мак бегает, опрашивает, а не видели Цапа, ну он такой… ну, такой… Мак и картинку показывает, на которой Цапа нарисовал, прохожие руками разводят, что ты, маленький, таких зверей не бывает…

Еще как бывают…

– Цап! Цап! Цап-Цап-Цап-Цап-Цап!

Нет Цапа.

Не отдает ночь Цапа.

13.03.2056 г.

Страшно.

Раньше и не знал, как это – страшно. Раньше думал, страшно – это когда «Центавр» горит, и забиваешься в капсулу, и падаешь с небес на землю, свободное падение, давление с ума сходит, кровь из носу…

Раньше думал, что это страшно.

Теперь знаю, страшно – это они. Твари, будто вышедшие из ночных кошмаров, тех самых, когда за дверью прячется что-то темное, страшное, и дверь медленно-медленно открывается, и надо бежать, и не можешь, ноги приросли к полу…

Вот это я сразу почувствовал. Как от одного из взгляда ноги прирастают к полу. Буквально.

– Это еще что?

Родители смотрят на жуткую тварь в комнате, это что, это откуда, это зачем…

– Сколько раз тебе говорила, чтобы в дом дрянь всякую не тащил! Гони немедленно!

– А пусть он у нас останется!

Родители в шоке, ну сейчас начнется, а-а-а, мы для тебя столько сдее-е-елали, а ты-ы-ы, а ничего они не сделали, в школу запихнули, Мак об этом не просил, и свитеров кусачих понапокупали, думают, подвиг совершили, Мак об этом тоже не просил…

– Пусть оста-а-а-нестя-а-а-а-а-а!

14.03.2056 г.

Поймали.

Этого и следовало ожидать, что рано или поздно поймают. Надеялся не знаю, на что, прятался, выжидал, замерзал на чужой земле.

Попался.

Как кур во щи. Нет, вру, правильно говорить – как кур в ощип.

Сцапали. Желваками, щупами, клешнями, скрутили, и не мог убежать, когда медленно просачивались в убежище, когда стоял, ноги приросли к полу, не мог сдвинуться с места, не мог убежать, когда эта тварь тащила меня в свое логово…

Вот это было страшно. Когда обступили твари, щелкали клешнями, до сих пор помню на лице их мерзкие усы. Чем=то похожи на тараканов, только тараканы здесь и рядом не валялись, это во сто крат омерзительнее…

Будь я проклят, что не успел дотянуться до кольта, прежде чем эта тварь посмотрела на меня, парализовала…

Выбраться отсюда. Любой ценой…

Выбраться… легко сказать…

– Пусть оста-а-а-нестяа-а-а-а-а!

Мак знает, если ничего не помогает, надо зареветь. Вот так. В голос. Громко-громко. Родители вообще Мака не замечают, пока не заревет, и по магазинам таскают, меряют всякое, стой, не двигайся, пока не заревет, и по телефону болтают, пока Мак не заревет, ой, заболталась я что-то…

– Ну как останется, ну ты что, это что такое за нечисть вообще?

– Это не не-е-ечисть… это… это Цап!

Цап. Потому что лапками все хватает, цап-цап…

– Никаких Цапов. И речи быть не может.

– Ну па-а, ну мА-а-а, ну я на пятерки ко-он-чу…

– На пятерки он кончит, хоть бы двойки исправил свои…

– И ис… ис… прав… лю…

– Нет, об этом и речи…

– Ну па-аа-аааа!

15.03.2056 г.

Сбежал.

Легко сказать, сбежал, как будто от них можно сбежать. От них… от кого от них…

Судя по всему животные достаточно развитые, живут стаями. Они даже не заметили, что я сбежал. Даже странно, что не заметили, если они так обращаются с добычей, как они вообще еще не вымерли с голоду. Не понимаю, почему меня не умертвили, я не видел в их логовищах живую добычу…

Главное, добраться до убежища, где оставил кольт, если он еще там, если…

– А Цап где?

Мак смотрит на отца с матерью, на непривычно отрешенные их лица, ну хоть бы наорали, что пуговица не застегнута, или сумка в грязи, или еще что.

А тут ничего.

Сидят, видео смотрят.

– А Цап где? – кричит Мак, уже громче.