Вечность - Благая весть

"Зеведей, а тот мальчик?" — "Иоанн, он видит. Да разве ты не помнишь?" — "Еще прошу у вас прощения, но я был там. Все, я пока больше ничего не скажу, и мне сейчас нужно уйти куда-то и отдохнуть". — "Иоанн, идем к тем деревьям и там отдохнем".

К Иоанну подошел молодой юноша. "Мир тебе, Учитель". — "Мир и тебе. Что ты хочешь от меня?"

— "Прошу тебя, Иоанн, возьми меня к себе в учени­ки". — "Хорошо, твое желание будет исполнено, ибо вижу, что ты человек очень, оч...", — и Иоанн уснул.

Елиуса обратился к юноше: "Дорогой, потерпи не­много, ибо ему сейчас очень трудно. Это первые шаги его". — "Да-да, я все понял, но мне приятно смотреть на вас, тем более на ваши дела". К ним подошел Иоанн Зеведеев. "Юноша, хотя ты мне и ровесник, как имя твое?" — "Саул". — "Саул, а почему ты такой робкий?" — "Просто мне как-то неловко, ибо о вас говорят, что вы есть Боги, и я хочу быть таким". Иоанн посмотрел на Елисуа, они улыбнулись. "Что ж, Саул, и ты будешь таковым, только не Богом, а дитям Божьим. Оставайся с нами, но учти, у нас есть одно условие". — "Мне что, нужно платить? — "Вот именно, Саул, нуж­но платить". — "Но у меня нет денег". — "Они нам и не нужны, верой в Бога дань будешь отдавать свою". — "Тогда я согласен, ибо с малых лет верю, что я сотворен не только моими родителями". Все громко засмеялись. "Ну, Саул, ты молодец".

"Братья мои, что случилось?" — "Иоанн, отдыхай, просто пока ты спал, нас на одного стало больше". — "Как все произошло?" Снова раздался громкий смех: "Очень просто, мы приняли к себе еще одного нашего брата". — "Что ж, я рад, и ежели вера привела его к нам, то он будет спасен". Саул не мог понять, от чего он будет спасен.

Елисуа подошел к Иоанну. "Иоанн, ты есть Бог наш". — "Нет, Елисуа, я не Бог, я-я..." — "Нет, ты Бог, ибо слушал тебя сегодня и плакал, да и окружающие тоже плакали, ибо ты говорил словами не простого чело­века, а Божьими". — "Елисуа, Иоанн, Саул, Бог грядет за мной, и от Его слов вы не плакать, а рыдать будете. Так что будем ждать и надеяться только на Него. Мы лишь подготовим Ему путь, дабы стези были прямыми Ему". — "Иоанн, как бы ни было, все равно ты есть начало Божье на Земле". — "Да, но в Божьем Царстве я лишь агнец, которого ведет сам Господь".

РИМ. "Юлий, Юлий, ты где?" — "Даврий, я здесь, и я волнуюсь". — "Дорогой, не волнуйся, ибо уже кое-кого я затронул за живое место и о тебе вспомнили. А раз вспомнили, то значит, я думаю, что не забывали о тебе. Завтра мне предстоит посетить Тиверия Кесаря и, ду­маю, что я смогу в чем-то его переубедить именно в твою пользу". — "Даврий, а не навредишь ли ты себе?" — "Нет, Юлий, этого я не боюсь, ибо они сами просили меня об этом". — "Даврий, я восхищен тобой". — "По­нимаешь, Юлий, я признаюсь, что "огненная колесница" для меня луна, которую я не достану рукой, ибо далеко от нее. И вот что-то я не верю. Для меня существует другая сторона — справедливость наша человеческая, думаю, что безденежная, просто чистая". — "Даврий, и ты ее уже встречал, эту чистую справедливость?" — "Я — нет, Юлий, а ты?" — "Боже ты мой, да вот именно только сейчас я ее встретил в лице твоем". Даврий посмотрел на Юлия. "Что ж, я доволен".

Под вечер следующего дня, посетив Тиверия, Дав­рий вернулся домой. Юлий видел, что он нервничает. "Даврий, что-то случилось?" — "Нет, Юлий, но повто­ри мне имя твоего друга, которому ты рассказал об "огненной колеснице". — "Даврий, его звали Аккима". — "Но почему же тогда в твоем доме живет некий Рахив?" — "Даврий, ты это серьезно говоришь?"

— "Да, там живет Рахив, и я чувствую, что Тиверий что-то скрывает или, в крайнем случае, боится чего-то". — "Может не следует тебе..." — "Нет, Юлий, вот именно здесь я должен довести до конца свое дело. Аккима умер сразу. В доме твоем живет Рахив..." — "Даврий, извини, но я знаю его уже почти 17 лет". — "Так почему же ты молчал?" — "Просто стеснялся говорить, не хотел тебя беспокоить". — "В общем, Юлий, здесь что-то неладное, и дай мне время, чтобы я обдумал все это, ибо твоя честь, думаю, восстановится".

— "А твоя?" — "Пусть даже меня и снимут с моей должности, но я все доведу до конца. Юлий, а дом твой у тебя действительно красив и уютен". — "Ты что, был в нем?" — "Только я сожалею, что он стоит у тебя у подножия холма, ибо дождевые воды..." — "Даврий, я снова говорю тебе, ты есть Бог". — "Юлий, давай Бога не будем вспоминать, лучше пройдемся по улице нашего родного Рима, тем более, сейчас вечер. Свежий воздух нам будет только в пользу". — "Что ж, Даврий, идем, но с одним условием, что мы подойдем к моему дому. Я хочу хотя бы мысленно побывать в нем. Стоя рядом с ним, может, образно, я увижу там своих детей, жену". Даврий смотрел на Юлия и думал: "Господи, зачем, зачем люди переносят такое горе, зачем страда­ния? Неужели мы рождены только для горя и ненави­сти? Ежели человек видел что-то чудное для нас, нельзя, нельзя же его за это наказывать".