Вечность и Тлен

– Вино, отвары из растений, как на подобии того голубого лотоса, который мы встретили во время путешествия за лекарственными травами… – Люций видел, как прямо на глазах менялось выражение лица Сорель. – Такие напитки убирают мельтешащие в голове мысли и расслабляют. С голубым лотосом я, конечно, приукрасил. Это слишком опасно, ни один человек не решится напоить чем-то подобным даэва. Но я предпочту на всякий случай всё же остерегаться их еды.

– Разумно, – кивнула Сорель.

Люций ничего другого и не ожидал от Сары. Принятие и короткий ответ.

Они пошли по улице, собираясь купить немного сухофруктов и, может быть, выпечки. Ночь предстояла долгая. Быстро осуществив задуманное, совсем скоро они стали возвращаться обратно, по дороге встретив своих соучеников, остановившихся в гостином дворе, которые тоже готовились отправиться в лес. Но главное – благодаря вылазке смогли окончательно убедиться, что, кроме одной пропавшей женщины, в самом городе больше никто не пострадал. От случайного прохожего Люций узнал, что звуки всегда доносились с западной стороны леса и никогда – со стороны Пологих гор. Все обстоятельства указывали на то, что цель охоты не ревенант – монстры долго не пребывают на одном месте, особенно вблизи людей. Твари всегда передвигались, гонимые голодом. Именно поэтому без способностей скарда было тяжелее настигнуть ревенанта.

– Наш наставник… Цецилий. Его же назначили тебе вместо Прауда, помочь развить дар? – поинтересовался Люций во время обратного пути к радужному дому.

– Да.

– Забавное совпадение. В прошлом году мы ведь тоже отправились на охоту вместе с учителем, которого приставили к тебе. – Несмотря на свои речи, Люций выглядел серьёзным, в руке он держал свёрток со сладкими пирожками.

– Действительно интересное совпадение, – согласилась Сара, дёргая мантию, которая подолом зацепилась за куст с колючками. – Но Цецилий заботится и беспокоится за всех учеников Академии Снов. И в нём нет гнетущих чувств. Этот даэв светел.

Заметив на себе вопросительный взор, Сорель пояснила:

– Наставник разрешил мне исследовать его чувства. Мы подумали, что это необходимая мера для установления доверия, учитывая предыдущий опыт наставничества.

– Хм. Умно. – На лице Люция мелькнуло уважение. – Будь я на его месте, наверное, тоже предложил такой вариант.

– Я тебе и так доверяю, – пусть чопорно, но непоколебимо, как самую прописную истину, сказала Сара.

Моран улыбнулся.

– Я сказал, будь на его месте… Но я ведь не на его. – Вдруг Люций развеселился. – Представь, если бы я был твоим наставником? Будь я хотя бы на лет пять старше, то явно к тому моменту знал намного больше, чем ты. Вначале ты бы наверняка меня невзлюбила, но после бы… – кончики его губ поднялись ещё выше, – …я бы стал для тебя самым любимым и обожаемым учителем! – Люций остановился у крыльца радужного дома.

Сара нахмурилась и поджала губы, а после, резко выдохнув, отвернулась, бросив:

– Хватит болтать чушь, Люций. – Строго сказав это, Сорель прошла мимо. Но её слова ничуть не обидели Люция, даже наоборот, привели в восторг, ведь он видел слегка порозовевшие щёки и скулы, которые так контрастировали с тем, что вырвалось из её уст.

XIX Тяжёлое решение

Артефакты древности остаются для нас загадкой.

Даже самые сильные печати не способны приблизиться к их магии.

Но ведь их кто-то создал?

Кто это был? Куда они исчезли? И где они теперь?

Из записей ордена Помнящих

Сара Сорель

Золотое солнце, заливая небо последними лучами нежно-персикового цвета, вскоре всё же закатилось за горизонт, знаменуя начало охоты. Стоя у самого крыльца и дожидаясь остальных, я не могла не заметить, что радужный дом с приходом ночи словно ожил. Окна будто искрились, щедро выплёскивая во тьму свет множества свечей. Последних бы хватило на то, чтобы осветить несколько похожих строений.

«И не боятся же они пожара», – подумала, разглядывая яркий фасад. Я хотела было уже отвернуться, когда ушей достиг чарующий звук – тонкая, нежная мелодия, пронизанная одиночеством. Это была свирель. Узнала её с первых нот, ведь когда-то давно, может, уже в прошлой жизни, мой отец сидел с этим инструментом в руках по вечерам.

В голове всплыл лавочник, который уже минувшим днём прямо на глазах мастерил дудочку. Может, и неизвестный музыкант тоже держал в руках творение того человека?

– Очарованы? – вдруг раздался голос Мака, неожиданно вышедшего на крыльцо. Его лицо оказалось раскрашено ещё ярче, и слой косметики был такой плотный, что издалека можно было решить, будто это маска. – Это мой бриллиант играет. Чуткая душа.

– Звуки свирели тяжело испортить, – негромко проговорила я, застигнутая врасплох. За спиной мужчины показались даэвы. Спустились все: Айвен, Сильфа, Флёр, Люций, Рафаиль, Коэн, Блез, Винсент и Натан.