Вечность на двоих

Адамберг не спеша вернулся к нему. Теперь солнечные лучики забавлялись с рыжими вспышками в шевелюре лейтенанта. Если бы эта пестрота не была следствием истязаний, Адамберг счел бы ее весьма удачной. Не было бы счастья, да несчастье помогло.

— Мы не знаем, что искать, — сказал Вейренк, указывая ему на какую-то могилу, — но вот этой даме тоже не повезло. Она умерла в тридцать восемь лет, почти как Элизабет Шатель.

Адамберг уставился на могилу — свежий прямоугольник земли, ожидавший еще своей плиты. Он начинал понемногу понимать лейтенанта — тот зря бы его не позвал.

— Слышите ль вы пение земли? — спросил Вейренк. — Читаете ее слова?

— Если вы имеете в виду траву на могиле, то я ее вижу. Короткие травинки и длинные травинки.

— Мы могли бы предположить — если вообще захотим что-либо предполагать, — что короткие травинки выросли позже.

Они разом замолчали, размышляя, хотят ли они что-либо предполагать.

— Нас ждут в Париже, — сам себе возразил Вейренк.

— Мы могли бы предположить, — сказал Адамберг, — что трава в изголовье могилы выросла позже и поэтому там травинки короче. Они описывают своеобразный круг, а покойница, как и Элизабет, уроженка Нормандии.

— Если мы целый день будем мотаться по кладбищам, то наверняка отыщем миллиарды травинок разной величины.

— Разумеется. Но ведь ничто не мешает нам проверить, нет ли под короткими травинками ямы. Как вы считаете?

— Вам, господин, судить, случайны ль эти знаки

Иль чей-то умысел расставил их впотьмах;

Вам знать, куда теперь уходит путь во мраке —

Успех ли он сулит иль предвещает крах.

— Лучше сразу во всем разобраться, — решил Адамберг, положив рога на землю. — Я предупрежу Данглара, что мы задерживаемся на здешних просторах.

XXV

Кот перемещался от одного безопасного места к другому — с колен на колени, из кабинета бригадира на стул лейтенанта, словно речку переходил, осторожно ступая по камням, чтобы не замочить лапы. Когда-то, на заре туманной юности, он увязался на улице за Камиллой[9] и продолжил свой жизненный путь уже в Конторе, где вынужден был поселить его взявший над ним шефство Данглар. Дело в том, что кот оказался существом крайне несамостоятельным и был начисто лишен надменной независимости и величия, присущих кошачьему племени. Этот полноценный самец являл собой образец бесхарактерности и был страшным соней. Данглар, приняв его под свое крыло, окрестил его Пушком. Менее подходящий талисман для уголовного розыска найти было трудно. Полицейские, сменяя друг друга, холили и лелеяли этот вялый и боязливый комок шерсти, который требовал к тому же, чтобы его провожали есть, пить и писать. И он еще смел выбирать — Ретанкур явно ходила у него в любимицах. Большую часть суток кот проводил возле ее кабинета, вытянувшись на нагретой крышке ксерокса, которым никто не решался пользоваться — слишком велик был риск, что Пушок не переживет такого потрясения. В отсутствие любимой женщины кот перебирался к Данглару, за неимением последнего — к Жюстену, и далее по списку — к Фруасси и, как ни странно, к Ноэлю.

Если кот снисходил до того, чтобы преодолеть пешком двадцать метров, отделявшие его от миски, Данглар считал, что день удался. Но частенько зверь бастовал, падая на спину, и тогда приходилось относить его на руках к месту приема пищи и отправления естественных надобностей, а именно в комнату, где стоял автомат с напитками. В этот четверг, когда Данглар сидел в Конторе с Пушком под мышкой, откуда тот свисал покорной половой тряпкой, в поисках Адамберга позвонил Брезийон:

— Где он? Его мобильный не отвечает. Либо он не подходит.

— Понятия не имею, господин окружной комиссар. Наверняка у него срочный вызов.

— Наверняка, — усмехнулся Брезийон.

Данглар спустил кота на пол, чтобы его чего доброго не напугал гневный голос начальника. Неспешные действия комиссара, последовавшие за операцией в Монруже, выводили Брезийона из себя. Он уже замучил Адамберга, уверяя его, что это ложный след и что по статистике психиатров осквернители могил не бывают убийцами.

— Вы не умеете врать, майор Данглар. Скажите ему, чтобы в пять часов он был на рабочем месте. А что убийство в Реймсе? Отложили до лучших времен?

— Дело закрыто, комиссар.

— А сбежавшая медсестра? Что вы себе позволяете?

— Мы объявили ее в розыск. Ее видели в двадцати разных местах в течение одной недели. Мы анализируем, проверяем.

— Адамберг тоже анализирует?

— Разумеется.

— Да что вы говорите. На кладбище в Оппортюн-ла-От?

Данглар сделал два глотка белого вина и погрозил Пушку. У кота наблюдалась явная склонность к алкоголизму, за ним глаз да глаз нужен. Самостоятельно передвигаться он готов был только в поисках заначек Данглара. Недавно кот нашел бутылку, спрятанную в подвале за отопительным котлом. Лишнее доказательство того, что Пушок совсем не дурак, как принято было думать, и что чутью его можно позавидовать. По понятным причинам Данглар не мог ни с кем поделиться подобными достижениями своего подопечного.

— Смотрите, со мной шутки плохи, — продолжал тем временем Брезийон.

— Да мы с вами и не шутим, — искренне ответил Данглар.