Вечность спустя (СИ)

Заправила волосы за ухо. растёрла лицо ладонями, чтобы вернуть вдруг потерянный душевный покой. Господи, такая смелая сюда ехала, а сейчас будто бы растерялась. Нельзя так, нельзя, нужно собрать волю в кулак и посмотреть правде в глаза. И расставить наконец-то всё по местам. Сейчас, за чаепитием и поеданием домашнего пирога, в кругу родных и близких, Яна сорвёт хотя бы часть покровов, потому что тянуть дальше эту лямку устала.

— Янина, присаживайся, — сказала мама, разливая по чашкам чай.

Невысокую и проворную, маму не портила даже лёгкая полнота, появившаяся с возрастом.

— Где папа? — спросила Яна, занимая излюбленное место у окна.

Она любила отца и всегда очень скучала по нему. Возможно, даже больше чем по маме. Нет, мама их — прекрасная женщина, очень добрая и чуткая, но для неё всегда Игорь был светом в окошке, а папа любил свою маленькую Янину, готовый всегда прийти на помощь в трудной ситуации. Но Яна старалась не обременять его своими проблемами, но незримая связь между отцом и дочерью с каждым годом, казалось, лишь крепла.

— Папа в командировке, — вздохнула мама, и тень набежала на лицо.

— Надо ему уже на пенсию выходить, — сказал Игорь, мрачнея. — Сколько можно по командировкам шляться?

— Игорь, ты будто бы отца не знаешь, он неисправим. Трудоголик, и вы в него один в один. Только работаете и работаете.

— Мама, слезай с любимой лошадки, — попросил Игорь, махом откусывая добрую половину своего куска пирога.

Вишнёвый сок, пропитав и окрасив в красный пышный дрожжевой корж, напоминал кровь, а Яна моргнула, отгоняя наваждение. Глотнула душистого чая, поставила крутобокую чашку на блюдце и сказала:

— Мама, я тебе же привет должна передать, забыла совсем!

Игорь метнул в неё быстрый взгляд и снова принялся за пирог, внешне безучастный ко всему, что сейчас говорилось в стенах кухни, а Яне показалось, что она в ледяную воду нырнула, даже дыхание на миг перехватило.

— Ой, а от кого? — удивилась мама, отрезая ещё один кусок пирога и подкладывая в тарелку Игоря.

— Ты помнишь Андрея Воротынцева? — спросила Яна, а мама на мгновение задумалась, перебирая в памяти всех знакомых, а потом широко улыбнулась и закивала. — Вот от него тебе привет, он до сих пор твои пироги вспоминает.

— Конечно же, помню! Такой хороший молодой человек, хоть и семья у него не очень, конечно, — сделала неопределённый жест рукой, говорящий намного больше слов.

— Ага, хороший парень, — сказала Яна и в упор посмотрела на Игоря. — Игорь, Андрей же хороший? Друг твой, да?

— Нормальный пацан Андрюха, я не спорю.

Вытер губы салфеткой и прямо посмотрел на сестру, а в глазах — вызов.

— А где ты его встретила? — спросила мама, поднялась и снова включила чайник.

Яне отчаянно захотелось выпить кофе. Или вообще выпить, но в доме родителей спиртное не водилось, и от этого впервые стало грустно.

— Да вот, случайно встретились... у Игоря.

Мама хлопотала вокруг плиты, что-то говоря тихо себе под нос, но Яна не вслушивалась. Они сидели с Игорем, друг напротив друга, сплетаясь взглядами, говоря друг другу намного больше, чем можно выразить словами. На дне тёмно-зелёных глаз бушевало море собственной правоты, а в ярких, почти изумрудных — попытки понять, вникнуть, оценить. Но, натолкнувшись на стену чужой воли, легко разбиться.

— Он женился же, кажется, — проговорила мама, не замечая напряжения, плотным облаком повисшего в комнате.

Снова это ужасное слово, такое разрушительное когда-то, а сейчас выкрашенное в чёрный цвет невыносимой горечи. Эмоции сплелись в тугой клубок, в котором и вина, и гордость, и боль, и обида, но и много облегчения. Столько лет Яна мысленно возвращалась, помимо собственных желаний, к картинкам счастливой жизни того, кто так и не приехал тогда. Пыталась ненавидеть, злилась, скорбела об утраченном, но так и не смогла разлюбить. И не сможет уже.

— Нет, мама, он не женился, — медленно сказала Яна, сминая в руках салфетку и глядя в глаза брата.

— Да? Странно... Помнится, Игорь рассказывал...

— Игорь много чего рассказывал, только, как, оказалось, верить можно не всему.

— В смысле? — Мама резко повернулась в их сторону, оценивая предгрозовую обстановку. — Так, дети, что тут происходит?

— Не обращай внимания, — пожал плечами Игорь и, усмехнувшись, откинулся на спинку стула. Хрустнул костяшками, размял шею, растягивая паузу, — Янка нынче очень загадочная. Переработала, наверное. Ты же знаешь, какой её шеф изверг.

— Ты Остапова сюда не приплетай, он нормальный!

Голос постепенно набирал обороты, и последнее слово почти прокричала, а мама ахнула, закрыв рот руками. Её дети — дружные и уже очень взрослые — впервые в жизни собирались поругаться. И это почти пугало.

— Янина! — окликнула, но та не замечала ничего кругом. — Дочь, что с тобой?! Что вообще происходит?

— Янка бредит, кажется. Неси, мама, термометр, будем спасать твою психованную дочь.

Яна вскочила с места и замерла, потому что поняла: Игорь будет стоять до последнего, паясничая и делая идиотами всех окружающих. Но только ей уже плевать.

— Мама, ты же помнишь, как я в больницу попала?