Вечность сумерек

– Благодарю тебя, Ай-Догон, – обратилась она к жрецу, как только карлик шмыгнул в сторону, освобождая ей дорогу. – Ты вправе требовать награды и можешь не сомневаться в нашем стремлении быть благодарными.

Наверное, так и должна говорить повелительница, находящаяся на вершине славы и могущества? Может быть, получается не слишком хорошо, но надо стараться – обратного пути всё равно нет.

– Не стоило трудов, – отозвался жрец, отвесив поклон. – Здесь нет никакой магии. Просто призраки не выносят презрения к себе. К тому же это был не настоящий призрак, а посланец – с ними проще. Я не читал заклинаний, я лишь назвал её жалкой старухой, нарушившей покой достойных людей, ну и ещё кое-что…

– Посланец? – переспросила Ута.

– Посланка… – пробормотал карлик, пытаясь сострить.

– Кто-то искал сбежавшего альва и, выйдя из своего тела, отправился по его следам.

– Альва? – ещё раз удивилась Ута. – Но там же был какой-то уродец. Я слышала, альвы были красавцами…

– В старости мало кто остаётся красив.

– Так чего же ты хочешь в награду, Ай-Догон? – Ута вспомнила, что она леди, и ей уже не терпелось оказать хоть какую-то милость.

– Позвольте мне присоединиться к вам, госпожа, – высказал жрец совершенно неожиданную просьбу.

Вот так – ни больше, ни меньше… Жрец, причём явно не из последних, желает покинуть спокойную работу при капище, стоящем на бойком месте, где всегда можно получить свою долю от жертв, приносимых богам, и желает присоединиться к компании обречённых… И он, похоже, это прекрасно понимает.

– Может быть, мы все скоро погибнем, Ай-Догон, – ответила она. – Ты хорошо подумал?

– Госпожа… Если силы Тьмы так на вас ополчились, значит, ваше дело стоящее. За такое и умереть не жаль, – сразу же отозвался жрец, как будто давно готовил эту речь. – Да и с богами что-то стряслось. Люди жертвы несут, а толку никакого. Этак скоро нас самих богам скормят в своём же капище.

– Хорошо. Оставайся, – разрешила Ута. Да и ответить иначе она не могла, поскольку заранее обещала, что желание жреца будет исполнено. И ещё она знала, что случилось с богами. Боги стали свободны. Боги отдыхали.

Глава 15

Светлые Лики богов открывают нам любовь, Тёмные Лики порождают страх, но и то, и другое идёт нам во благо. Но есть Тьма Изначальная, и нам лучше не знать, что за чудовища обитают в её глубинах.

Из «Книги мудрецов Горной Рупии»

Ей и в голову не могло прийти, что Агор сможет выбраться из своего каменного ящика без посторонней помощи. Да и зачем ему это могло понадобиться? Пытаться куда-то тащиться в собственном теле, которое давно уже не годилось даже червям на корм, было глупо – смерть, давно подстерегающая одряхлевшего альва, не могла отпустить его дальше, чем на пару шагов от саркофага. Но он ушёл! Ушёл, не побеспокоив стражу, тенью просочившись сквозь запертые двери, и никто из людей, согнанных на стройку, выйдя ночью из барака по малой нужде, не столкнулся с зеленоглазым чудищем… И ещё невозможно было точно знать, когда совершился побег – ни сама Ойя, ни лорд несколько дней не заглядывали в каморку, где находились саркофаги. И был только один способ настигнуть беглеца – покинуть тело, с таким трудом отнятое у самки человека, стать призраком… Рабыня ещё сопротивлялась – временами где-то на краю сознания звучали её вопли, от которых начинала болеть голова. Головная боль – почти незнакомое ощущение… Оказалось, что человеческое тело острее чувствует боль, но и удовольствия оно впитывает в себя полнее, чем плоть голубокровых. Ойя не признавалась себе в одном: с каждым днём она всё больше привыкала к телу рабыни Тайли, и с каждым днём оно ей всё больше нравилось. И оставлять его наедине с бывшей хозяйкой было опасно – она могла и с башни броситься, только бы дух альвийки остался бездомным… Но и Агору нельзя было позволить сбежать – ещё не иссякла надежда уговорить или заставить его вселиться в тело сероглазого лорда, который с каждым днём становился всё настырнее и наглее, требуя открыть ему тайны истинной магии. Много хочет! Если он добьётся своего, Ойя Вианна станет ему не нужна, ей останется лишь доля рабыни для утех… Быть рабыней человека – что может быть унизительнее для той, перед кем склоняли головы даже владыки альвов!